Не пытайтесь искать в моих книгах, как впрочем и в книгах других авторов альтернативных историй, реалистических планов изменения прошлого. Как бывший военный чиновник, как человек немного послуживший на госслужбе, и наконец, как человек имеющий с десяток рабочих специальностей, я решительно утверждаю: то что описываем мы, невозможно в принципе.
Друзья мои, просто наслаждайтесь приятным чтением, а я буду рад дарить вам такую возможность.
Родился я в стране крайне непохожей на современную Россию, в той части, что нынче независима, в Казахстане. В момент развала страны я оказался в России, поскольку приехал учиться, да так и остался, как и многие. Лет тогда мне было мало – всего лишь двадцать с лишним, поэтому я легко адаптировался в лучшем городе планеты Земля, в Ленинграде. Чтобы было где жить, я пошел работать кровельщиком в жилконтору, и эта работа многому меня научила, особенно такой вещи, как выполнение срочной работы в одиночку, с мизером материалов и инструментов. Наверное что-то получалось, поскольку жалоб на мою работу не случилось ни одной.
С супругой моей я познакомился у друзей, и с того момента мы живём вместе, вот уже больше тридцати лет. Получилось совсем как в песне: «Представить страшно мне теперь Что я не ту открыл бы дверь Другой бы улицей прошел Тебя не встретил, не нашел…» Повезло. И за это везение я искренне благодарен своим друзьям, у которых мы и познакомились.
В один прекрасный момент моя половинка погнала меня учиться, чтобы мозги не закисли, и всё-таки получил высшее образование. Но куда пойти работать? Время было гнусное – ни работы, ни перспектив, и я пошел на военную службу. Вообще-то я собирался в 201 дивизию, что в Таджикистане, но в военкомате меня уговорили остаться в Питере, послужить там, рядом с домом. Так я стал военным чиновником, а так как однажды меня на три месяца прикомандировали к администрации Приморского района, то поварился в котле государственной службы, что тоже добавило опыта.
А потом случилась реформа недоброй памяти Сердюкова, и меня выперли с военной службы, не дав дослужить полгода до стажа, необходимого для получения военной пенсии. Много нас таких выкинули. Так что пришлось менять профессию, и я стал учителем. А так как врачи рекомендовали поменять климат на более благоприятный, то сельским учителем.
Писать я начал давно. В сущности, писать меня научили старшие сёстры, так что в школу я пошел умея читать и писать, и даже прочитал учительнице первый свой сочинённый стишок. В Питер я приехал имея с собой несколько папок со стихами, повестями, рассказами… Никто ими не заинтересовался, хотя я по несколько раз обошел все питерские издательства. Нигде их даже не раскрыли, не то чтобы прочитать. Не повезло. В богемную литературную среду я как-то не влился, да и не сильно старался, может быть зря, но… видел я неплохих парней, которые начинали вместе со мной, да были отвергнуты, а повторять их судьбу посчитал глупостью, тем более, что ни один из нескольких десятков талантливейших ребят не опубликовался нигде, кроме разве журнальчиков и газеток, что во множестве возникли во время перестройки, да и зачахли потом. С журнальчиками и газетками и я сотрудничал, как же без этого, деньги они платили исправно, но в авторстве написанного дерьма никогда не признаюсь.
Сейчас я живу в тихом селе, работаю, а в свободное время пишу. Лучшей своей вещью почитаю недописанную повесть «Сказочник», которую закончу только тогда, когда возникнет реальная возможность её издать.