2003 год, этюд о Москве

Надеюсь, сегодня быстро доеду до дома. А вечер уже поздний. Сажусь в машину. Проплывает мимо метро «Проспект Мира». Включаю радио.
«Добрый вечер, Москва! С вами радио…»
Дальше – ужастики из прошлого. Пришли мудрецы и говорят падишаху: «Вот караван верблюдов, навьюченных книгами, и здесь собраны все знания о народах, населяющих землю». На что тот резонно возразил, что ему не прочитать всё это и за десять жизней. «Сократите!» - приказал он мудрецам. Те сократили до размера трёх верблюдов. Снова много. Остался один верблюд – тоже не под силу владыке прочитать! Тогда принесли ему мудрецы маленькую шкатулочку, в которой лежала узенькая полоска бумаги. На ней было написано: «Они рождались, жили и умирали». Падишах оценил мудрость своих советников и казнил их.
Надо переключить радио на другую волну. Хочется музыки. Тут таких падишахов у нас самих хватает!
Ночью ехать легче. И работы поменьше. Диктофон, ноутбук, мобильный с возможностью получения почты – мечта! Скорость работы увеличивается, сам себе руки выкручиваешь. Лимон после третьей отжимки и то лучше выглядит. Заправка «Лукойл» на пересечении Олимпийского и Дурова. Дал 500 р. Заправили быстро. Потом понял, почему – не долили. Пока датчик отсчитывал количество бензина в баке, был уже на Красных воротах. Заправили, оказывается, всего на половину. Уроды! Такие мелочи раздражают порой до инфаркта. Копейку сдачи не дадут в магазине, обвесят, и я готов всех за ноги к потолку подвесить. А то, что каждый день по несколько человек в Чечне убивают, как-то уже и не задевает. Чечня, как и Кремль, уже нам не принадлежат. Это Санта-Барбара. Я её каждый день в телевизоре вижу, только избавиться ни от Чечни, ни от Кремля простым нажатием кнопки телевизора не могу.
Днём сел отвлечься написать сказку сыну. Не тут-то было! Один на один с монитором – как гладиатор с тигром. Спартак из меня сегодня не получился. Андерсен – тоже!
В «МК» уже трудно читать хронику происшествий. Не до смеха. Слишком много убивают. Люди. Сами себя. А с кем жить останутся? Мы вот себе в компанию менеджера по продажам уже полгода не можем! Радо снова в чернуху скатилось. Где-то «Вольво» с рекламным магнатом взорвали. Байкер-киллер подъехал, выстрелил и сам окочурился. Даже отъехать не успел. Кто-то там ещё ушёл из жизни. Этой зимой. Накатывает, нахлёстывает. Полный негатив. «Умер великий поэт Кузнецов…» Пауза… «Великий» в данном случае – это пустота. Для меня, по крайней мере. За ней – ничего. Ни знаний, ни мыслей, ни впечатлений. Не знал я его. Он меня – тоже. Великий поэт Пушкин – тут сразу яркие ассоциации: брызги шампанского, Моцарт, музыка, жизнь взахлёб и наотмашь, без компромиссов и полу мнений. Н-да, друг друга не знаем, зато мучим с удовольствием.
На «Семи холмах» получше музыка бывает, чем на «Дожде». Нет, сегодня не музыка.
– Владимир Владимирович, а вы знаете, сколько у нас воруют в армии?
– Догадываюсь.
– Нет, даже не догадываетесь! Вот арестовали трех генералов интендантской службы, они продавали патроны по семь рублей в Чечню, а стоят они всего пятьдесят копеек в производстве! Вот как!
– Да, это действительно прибыльный бизнес!
– Вот-вот, поэтому мы и должны замкнуть это круговое кольцо порочной поруки.
Жесть нереальная. Пауза. Долгая. Ну и загнул! Так закольцеваться можно до потери сознания! От Пелевина до Сорокина, от церебрального паралича из ниоткуда в никуда – до шоколадного сала для никого и ни за чем.
Слава – что это такое? Говорят, бриллиант даже в навозной куче всегда привлечёт внимание своим блеском и не останется незамеченным. Главное только, чтобы было, чьё внимание привлекать! А если все люди вокруг бриллианты, а ты один – навоз? Такое ведь тоже возможно? Или помельче будешь, бисер, например? И рассыпаешь себя, рассыпаешься перед кем?.. Мукой блинной из рваного пакета.
Нет, Шварценеггером не хочу быть! Прыгнуть из кресла Терминатора в кресло губернатора Калифорнии – такие прыжки в гиперпространстве не для меня! Порвёт, как грелку на фашистский крест! Смерть хомяка от капли никотина в данном случае покажется сладким переходом в мир иной во время беззаботного сна.
Вот и Сухаревка! Станция метро «Сухаревская».
Стоят, родные! Откуда же такие красавицы приезжают? Говорят, с Украины и Белоруссии. Там, вроде бы, не то, что работать, воровать нечего! Чёрт, да если бы мы у меня такая внешность была, да такая улыбка, и ноги, эх… дальше слов нет. Как же так можно торговать собой прямо на Садовом? Хотя почему бы и нет? Задумался. Мне их жалко? Нет. Просто «жаба душит», что красивое, а не моё! Собственник, наверное. Рабовладелец духовный. Мужчина, одним словом. Даже, несмотря на то, что у 99 из 100 признанно красивых женщин лобовая кость до затылка проросла, всё равно не могу себе представить, как бы я её, как пирожок на базаре, покупал! Совсем как вещь! И продают-то их ведь не иностранные сутенеры, а наши, исконно-русские, предки варягов! А «черносливы в шоколаде» в это время на складах да рынках на ночь товар прячут. Их в наших бедах винить глупо. Скоро они станут хозяевами Москвы. Как, впрочем, и всей земли русской. А там и китайцы подтянутся. В Новосибе видел на двери надпись: «Товары будущих отечественных производителей из Шеньженя». Да, недолго осталось. Народец-то мрёт у нас, а у них – размножается. Причём темпами далеко не детскими. Так что вполне может случиться, что мой малыш в жёны выберет себе уже какую-нибудь «Гюльчатай».
Да, Грибоедов, устарел ты, старик! «Счастливые часов не наблюдают!» Ещё как наблюдают! Постой на холодном ветру в юбчонке по коленки, ещё как заметишь! Хотя они же несчастные, а он про счастливых писал! А я кто? Противоположный пол. Они для нас стоят. «Любовь продают».
Любовь, любовь… и половое влечение, именуемое поэтически влюблённостью… Расстояние от страсти до любви, как от свечки до костра, измеряется «километрами» понимания. Тоннами размышления. Безумной тяжестью осознанного выбора. От безумия до ответственности побольше шагов, чем от дома до ЗАГСа. А здесь, пожалуй, и полуметра от окна машины до неё не будет!
«Любовь – это осознанное желание нести ответственность за любимого человека». Красиво они там спорят на Дожде. Словоблудливо и трепетно. Может, действительно, скоро будут свадебные контракты на 5-10 лет? А потом, хочешь, выбирай на улице, или сам иди предлагай себя на улице! Хотя это можно делать и во время действия контракта.
Тетки-тетки, женщины вы наши роскошные!
– Владимир, вы ведь согласны, что короткая полоска разреза на юбке возбуждает сильнее виагры!
– Катя, это зависит от того, как мерить!..
Я смеюсь, потом что вспомнил рекламу Билайна: «А «мерить нужно в граммах!..» Будем мерить Виагру. А эти ноги! Стройные, нежные, волнующие. Теперь понятно, чем отличается порнография от эротики. Эротика – это когда сам додумываешь, а порнография – когда всю плоть перед тобой вывалят в неприкрытом однообразии органов и тел, а ты в ней копаешься взглядом, как навозный жук в перегное.
Что общего между женскими ногами и горами? Чем выше забираешься, тем больше дух захватывает! Но когда много – это уже пошло. Много пирожных и бутербродов на фуршете – пошло. Много водки на свадьбе – тоже пошло. Много бриллиантов или духов, много в одежде всего намешано – пошло, пошло и ещё раз пошло. Интересно, а много мыслей – тоже пошло?
Вот опять пошло-поехало. Чем дальше в лес, как говорится, тем «бородатей» партизаны! Словоблудие наказуемо, патетика – истерична, молчание – глубокомысленно!
Не гуди ты там сзади! Дай перестроиться!
Вчера нашел стихотворение Высоцкого. О любви. Обалдел. «Люблю тебя сейчас, не тайно – напоказ». Дочитал. Перечитал. Осмыслил. Перечитал ещё раз. Стал в угол и прослезился! Так не смогу. Не болит так в груди. Ещё не болит.
Вот и радио поёт, зараза: “In sweet harmony, Let’s cum together! O-oh, right now!” Кончим-то вместе, хотя начинали по-разному. А многие, ведь, начинали вместе, а кончают по-разному. Березовский с Абрамовичем – в Лондоне, а Ходорковский, как мишка на Севере, носит шапку-ушанку за уральским хребтом.
Кстати, что там на Маяке-24? «Секс, как эмоциональная окраска половых отношений, при помощи визуального восприятия охалпевших рекламных образов, играет в петтинг и неттинг со скрытыми сексуальными амбициями особей. Отдельно фотографировать верх и низ можно, а вместе нельзя!» Кучеряво загнул! Надо же, вечер, а он так перед микрофоном изгибается! Талант, одно слово!
Отыграем в секс, воздвигаем секс, позабудем секс, передвинем секс, секс-жупел, секс-наркотик, как сало для хохла и водка для русского, или псевдорелигия для тинэйджеров. Хватит! Выключаю тебя. «Пшёл вон, мальчик!» Хочу музыку.
Джо Дассен пел о своих Елиссейских полях, Фрэнк Синатра – о двух влюблённых: «strangers in a night exchanging glances, quickly sharing love…” Да, побыстрее и поскорее «любвеобменом» заняться – это по-нашему. «…before the night was through!» – пока не закончилась ночь. И это правильно. Свой был человек товарищ Федор Франкович Синатров! Петь о любви, да к тому же ночью – тема благодатная. Больше ночь ни для чего не подходит. Электричество в деревнях берегут. В городах тоже. Чиновники. А Чубайс охраняет всё электричество страны, поэтому не будем жечь лишние киловатты в погоне за сочинением стихов и серенад для влюблённых. Всё равно всё заканчивается одним и тем же: цены не растут, а лишь слегка увеличиваются, выборы проходят, но нового выбрать ничего не получается, поэтому соглашаемся на старое. Разобщённость усиливается, но не до враждебности.
«У нас всё хорошо, НО нам ничего не надо!» Спасибо Жванецкому за столь изящное употребление противительного союза.
Рассказывают дальше про Мирей Матье. Говорят, она была протеже Азнавура. «Чао, бомбино, сорри» – больше ничего и не помню. Хотя и голосок был нежный… отпелась, допелась, припелась. Помню, Пьер Ришар всё время на съемках в Грузии спрашивал русских киношников, почему столь красивое имя его картавой французской столицы «Паррррииии», так некрасиво жужжит по-русски: «ПариЖ». Никто ответить не мог. А осветитель Ароныч почесал репу и сказал: «Так у нас всё через жопу!» Простите, это не от бескультурья, а от слишком близкого расстояния между головой и сиденьем. Особенно в Москве. Ходим мало, ездим много. Делаем много, думаем мало. Мечтать легко, думать – тяжело! Вертикальная утряска как в метро, так и в автомобилях. Так скоро позвоночник рассыплется, и голова в трусы упадёт! Хм, если глаза будут на уровне ширинки, как тогда будут москоу-сапиенса называть? Даже подумать страшно, а произнести – и подавно! Молчу, потому что дал зарок слова на буквы «х», «п» и «е» больше не произносить!
Странно, почему Володя Соловьёв назвал Эдит Пиаф «клошарной певицей»? Непонятно. Грубоватый голос? Может, много пила? Или не допивала? Эдит, Эдит Пиаф. Тебе 11 сентября было знакомо не понаслышке! Аукнулось задолго до суицида боингов в Америке. А мне она нравится. Клошар я московский! Или москвич клошарный? От перемены одежды суть организма не меняется.
По отдельности мы струйки, а вместе – гигантский поток. Чего, только?
Вот поползли «Красные ворота» мимо окна. Они красные от стыда, что ли? Черт, ну как тут не волноваться! Нельзя же в потоке взять и перестроиться из крайнего левого в крайний правый! Особенно при четырёхполосном движении! Пришлось тормозить перед не совсем эротичным задним бампером «Ауди» с явным перенапряжением в нижней части гипотоламуса. Слава богу, половой акт со страховым случаем не состоялся! Но моя попа зажевала трусы, как кролик капусту, по полной программе!
Ну на этом отрезке я – прямо чемпион! От Красных ворот до Курской – за полчаса! Выпил бы шампанского сейчас. Нет, не аристократ. И не дегенерат. И попрошу средним тоже не называть! Может, я джентльмен? Джеймс Бонд. Нет, Джеймс был крутой. А я, скорее, мэн, чем джентл. Джентл – слишком близко к гомикам, а мэн – к люберецким браткам с бритыми затылками конца восьмидесятых. Папанов. «Пап. точка. Анов». Папа Юрия Антонова. Фу, чушь какая в голову лезет, когда в пробке от безделья мысли превращаются в сожаления, сожаления – в разочарования, и все огорчения пустые никак не исчезают ни под крышей дома твоего, ни под крышей любой другой официально-преступной милицейской группировки города Москвы. Только не надо мне палочкой показывать! Я же не в первом классе, а ты не учитель! К доске меня собрался вызвать! Ах, не к доске! К ответу на наезд на сплошную? Сто рублей хватит? Ну и ладненько! Давай, давай, карауль дальше! Собирай на хлебушек детушкам! Альхен поганый…
Снялся с ручника, поехали! Скотина безмозглая!
Вечер не прекращается. Прямо шоу какое-то! Бесконечная пробка на Садовом: машины просто отказываются двигаться в любом направлении. Кольцо стоит в хмуром молчании работающих на холостом ходу двигателей. Еле тащится инвалидная Волгоградка, совсем не хочет напрягаться проспект Андропова, в пробке отдыхает Калининский, в горлышко от бутылки превратилась Рязанка. Да, Властелин Московских Колец сейчас, наверное, и не рад всем своим новым дорогам… С одной стороны низкий поклон ему за мертвое разделение кольцевой и МКАД, а с другой стороны, не завидует ли он эмблеме Олимпийских игр? Слишком уж резво взялся за «окольцовывание» всей Москвы, слишком рьяно!
Тяжело в пробке. Вся страна в пробке. Особенно после выборов. Россия второй срок выдержит, а вот мы – не знаю. Так и будем «откатывать» по полной программе всем кому ни попадя за своё бесправие и незнание. Так ещё пару сроков для бессмертного Чингисхана, и, глядишь, жизнь и закончится. А жить-то когда? Может прав хозяин армянского магазинчика, что мы не живём, а существуем?
Говорят, скоро уже дети начнут получать паспорта в 10 лет. Интересно, что они будут говорить по поводу этой «краснокожей паспортины? Сегодняшние четырнадцатилетние, например, жалуются, что у них на паспорте – не Гарри Поттер, а общипанный двуглавый Покемон.
Здравствуй, Таганка! Поворот. Стоят, ждут. При повороте опять наехал на двойную сплошную… Всё ясно, вопрос один: сколько? Ответ сразил: ни сколько, план нужен! Даже тысячу предложил, не взяли. Всё, прав нет до вторника. А Солженицын говорил, что их с рождения не было. Кто прав, не понятно! Вроде бы адвокат в передаче говорил, что права где-то были, о них даже написано в книге, но я как-то прослушал, где именно. Или, может, они только у него есть?
Опять же, судьи кто? Тысячу раз тут вспомнишь старика Грибоедова со всеми его радужными вальсами. После общения с такими вот «плановыми» ментами даже полонез Агинского затанцуешь. Кстати, а что он ещё написал? Хоть убей, не вспомню! Плохо, когда не знал, да ещё и забыл! Глумлюсь, глумлюсь…
Интересно, если я фотографию Президента в два раза увеличу, мне это как двукратное увеличение ВВП зачтется? Ведь вся Россия второй раз «вздрогнула» на геройский подвиг укрепления вертикали власти!
Япона мать! Зачем ты меня так подрезал? Я и так упомянул всех матерей, кроме божьей. Враги. Не читали Библию. Ударили по щеке, подставь другую! А они мне, не подставляя щеку, апперкот нанесли по карману в размере нескольких тысяч рубликов. Иди в суд. Доказывай недоказуемое. Точно: что-то у нас в консерватории не то!
Сейчас выбрали Путина. Кто следующий? Жирик мог бы вскрыть этот гнойник всеобщего безразличия. Мог бы. Вчера только. Причём, малой кровью. А сегодня – нет, сегодня уже большой! Вчера были раки по три, а сегодня – по пять… Грузите апельсины бочками! Братья Карамазовы. Так мы их всё и грузим. Только каждый по своим карманам. Жаль только, что карманы у тех, кто побольше, да потолще, не всегда находятся в России. Был маленький карманчик – ходил в Сбербанк, на работу и в магазин. Стал карманчик потолще – нельзя, чтобы добропорядочные соседи тёрлись о него в лифте. Того и гляди, захотят туда руку засунуть. Так хорошо, если только соседи, а то ведь ещё и родственников понатащят! Из Хабаровска или Владивостока. И что потом? Иди в метро и проси: «Мы сами люди не местные, кошелек дверями автоматическими отрезало, помогите, люди добрые, чем можете и не можете!»
Ну вот и «Коломенская»! Гимн маразму, миазмы маразма, клизма и Клязьма, а также Клязьма, как клизма. Коломенская набережная. Вонь от отстойников и канализационных клапанов. Зато билетик можно купить на речной трамвайчик от Кленового бульвара до парка им. Горького. Вот чудеса сокращений! На билетике печать: КЛЕНБУЛЬ – ПИГОР. Вот и думай, «как» хочешь! Прямо, как реклама «Корнелиани». В середине девяностых принесли рекламный модуль для последней обложки глянцевого журнала и сказали печатать без изменений. А набирали-то русский шрифт, наверное, в Италии! Так вот рекламный слоган звучал так: «Корнелиани» - всемирный лидер итальянской моды». Только в слове лидер вместо «л» стояла «п»! До сих пор храню эту страничку «для будущих поколений».
Вряд ли кто-то задумывался о знаках препинания в заголовках. Еще меньше размышляли о двух точках в конце предложения, а также о четырёх. Прямо тема для диссертации.
Спасибо Джеймс, спасибо Джойс!.. Выплеснул трёхмерного «Улисса» на двухмерную плоскость страницы. Морщится, коробится шагреневой бальзаковской кожей загнанная в угол сознания гидра извилин, но достигнуть величия трёхмерного образа никак не может.
А Жванецкий Литературный институт заканчивал? Или в Одессе Литинституты не преподают? Наверное, нет. Литинституты там просто читают! Не «культурьте» Одессу, она вас сама окультурит вместе с потрохами!
Москва, Москва, ненавидят, а стремятся. Все сюда. Закон размножения чудовищ. Гойя был прав: «Сон разума рождает чудовищ». Взрывы на Каширке не разбудили, а в метро – и того хуже, кажется, только усыпили. Аквапарк в Ясенево похоронил не только совесть, но и факты. Совесть умерла ещё вместе с Сахаровым и Федоровым. Гинзбург – скорее догорающая свеча, чем зарождающаяся надежда. Каждого больше волнует прыщик на носу, чем гибель солдат Чечне и армии. Каждый озабочен своей фигурой и размером зарплаты.
Блин, тоже не хочу быть толстым, а с утра просто физически не могу заставить себя встать на зарядку! Плата за социализацию. Хочешь купаться по утрам под душем в теплой воде, ездить на работу на машине и не думать, что в квартире будет минус пять, как в прошлом году в Красноярске, тогда сопи в две дырочки и превращайся в исполнительное животное с цилиндрообразным торсом и короткими ножками.
На кухне – куча бутылок, но все только надпиты. Не пьётся. По чуть-чуть попробуешь, а удовольствия до конца не получаешь. Под такие вина нужен хороший разговор. Кухонный или гостиный – не важно. Важно – душевный и творческий. Разговора нет. Пьётся, даже если вдвоём, то молча. Мысли тяжелее речи. Язык давят, губы молчат, душа от этого сохнет. Пыль с сердца всё равно не стирается.
Познер упомянул Сальери. Какое же мужество надо иметь жить рядом с гением и каждый день чувствовать свою посредственность! Пафос, пафос… Я бы не смог! Я сам себе гений. Сам себя признаю, узнаю и по утрам здороваюсь! А как он сказал своим друзьям-сумасшедшим в конце жизни: «От имени всех посредственностей мира прощаю вас!» А себя тоже? «Крутиков», мужик! Просто «крутиков»! Уважаю!
Всё! В субботу в баню, а с понедельника – бегать вдоль набережной! Осталось-то лет десять-пятнадцать активной половой жизни, если верить медицинской статистике. Говорят, мужчины в России больше не живут. Вообще. Как класс, как вид, как звери. А вот функционеры-пенсионеры пытаются всех нас на пенсию отправить в 65-68 лет! Ха-ха! Опять Стругацкий, наверное, кого-то на Марс в анабиозе отправил, а его книгу в Пенсионном фонде прочитали? Баланс жизни у них как случайный срез мысли. Предпенсионный возраст – это не возраст дожития, вы не путайте божий дар с яичницей! А на выходе что получаем? Выхлоп какой? Ничего. Плохой у вас выхлоп, товарищ. Много внутри углекислого газа! А то, что у вас катализатор в машине стоит, никого не волнует! Выхлоп плохой не от машины, а от вас исходит, уважаемый! Машина тут ни при чем! Вот и поговорили!
Тянет меня рыба твоя, тянет. Тянет, старик. Тянет вслед за Хэмингуэем. Тянет в бесконечность, изо дня в день. И старика тянет, и меня, как и тебя тянула. Веревка в глубину уходит. А дна не видно. И конца морю тоже. Глубина – она бесконечная, а жизнь моя – очень даже конечная! И пожить хочется сегодня. А изменений нет. Море одинаковое. И рыба мне уже не нужна. Хрен с ней! Повоевали уже своё. Нет, больше не надо геройствовать, что-то кому-то доказывать. Кого победил старый рыбак в море? Что вытащил? И зачем? Вот у нас точно так же семьдесят процентов страны тащат из растянувшихся карманов штанов чекушку с утра и пол-литра вечером. И ничего никому не доказывают. Рыба и море им не нужны, чтобы что-то доказать. У них печень сильнее водки. И ещё сильнее провисают коленки спортивных домашних штанов, и всё больше растягиваются майки в районе пупка. А потом наступает момент, когда без зеркала уже не подмыться. Особенно зимой. А кому это надо? Зачем зимой мыться? Велика ль та зима? Мы – народ терпеливый. Всё выдюжим. Правильно кто-то сказал: такой народ не победить! И везде так: от Владивостока до Хабаровска, от Хабаровска до Челябинска, а от Челябинска до Москвы. Сколько там сёл и посёлком брошенных! Как объедков в холодильнике задержавшегося на этом свете ветерана Куликовской битвы!
Тихо работает двигатель. Так весь бак в пробке и сгорит. Надо выйти проветриться, а то пиджак, как гигиеническая прокладка, к спине прилип. «ОКей – О.Би.!» – хороша реклама. До дома ещё далеко. Жаль! Чайку бы с лимончиком с удовольствием выпил бы! Не подают-с в салоны москоу-сапиенсам ещё!
Интересно, что помешало Евгению Евтушенко стать великим поэтом? Читаешь стихи – фантастика! Читаешь публицистику – поражаешься! Сила, мощь, волна! Где же произошёл надлом? Может, в момент высылки диссидентов что-то внутри сломалось? Не поддержал друзей, промолчал и теперь сам не может понять, что произошло? Странно! Какой человечище! Хоть и не такой матерый, как Толстой! Библию с греческого на русский, да с комментариями, да так просто, как будто сказку про Иванушку-дурака – это уметь надо. Ленин прав: матёрый был человечище!
К вопросу о Евгении Евтушенко… Кто у нас знает Виктора Гюго, как поэта? Или Поля Валери? Зато знают Роберта Бёрнса в переводе Маршака. Может, Маршак был бы великим поэтом, если бы не боялся Сталина? Как Мандельштам. Хотя, мог и не дожить до величия. Странно, говорят, Познер был секретарём у Маршака. Вот бы поговорить с ним на эту тему, если это, конечно, не ложь!
Что там у Познера с этим идиотом сейчас? Всё спорят?
- Вы это знаете?
- Ну, да!
- И в Думе это точно будет так?
- Ну, да!
- Но это же ужасно!
- Ну, да!
Прямо «нудак» какой-то, а не собеседник! Думский фракционер, называет себя так. Но это я уже слышал, когда он там круговое кольцо замыкал. «Фракцио. Точка. Нер»! Уже и не знаешь, то ли он Спайдер Мен, то ли Спидер мен. Сложное словообразование! Достал! Они что, там в Думе все так разговаривают? Невозможно слушать, несмотря на всё «увЛажение» к Познеру. Хотя, за что его уважаю, и сам не знаю! По инерции, наверное. Все говорят, что уважают его за уважение к окружающим, а я окружающих тоже иногда уважаю. Значит, сегодня «случайное иногда» случилось: уважаю В.В. сегодня, а он – меня, и мы оба – уважаемые люди!
На подъеме радио хрипит, как Клинтон на саксе! Моника Левински на его сексе тоже немало «нахрипела» себе! Теперь до конца жизни может в музыкальной школе сольфеджио преподавать! Денег от интервью и мемуаров внукам и правнукам хватит. Странно, почему проктологи с патологоанатомами мемуары не пишут? Или мониками не вышли?
Хочу быть Роем Джонсом! Хочу «порхать как бабочка и жалить, как пчела»! Мухаммед Али паркенсонит где-то очень далеко, а Рой Джонс – близко. Не хотят причислять его к сонму великих. Но и победить тоже никто не может. Хе-хе! Завистники мелкие. Ты в морду ему попади! А пока он вам всем медные чайники чистит до блеска.
Я по-новому стал относиться к запаху дерева. Почему-то он стал мне ближе… и роднее. Больше стал значить. Запах дерева – вектор в прошлое, ближе к старости, жизнь памятью о прошлом. Хотя, коллеги рекомендуют «Буратино» перечитать. Вот сижу и думаю, это, что, намёк на то, что «и стар, и мал – всё едино»? Идиот и маразматик, то есть? Нет, хуже! Они меня не любят, говорят за спиной: выпей водку «Буратино» и почувствуй себя дровами! Это из зависти! У них дачи в чистом поле стоят, ни одного дерева вокруг нет, а у меня – посреди леса соснового!
Человек жующий, ревущий, злющий, ты кто? А человек поющий – Хомо Иглесиас. А вот «Жигуль» прикорнул на обочине! Врезался по пьяни в столб и обнимает его, как магнолию. Что же ты, Иглесиас?! Беречь себя надо!
На рынках – армяне и азербайджанцы. На стройках – хохлы и белорусы. Подсобные рабочие – молдаване, таджики, узбеки. Тоже своя иерархия. Почему в Москве нет небоскрёбов? Наверное, потому, что хохлы высоты боятся. Строят-то они. Пару лет назад не заплатили им за чистку высоток, так они бросили их наполовину белыми, наполовину – серыми и уехали. «От ты дывысь!» Уехали и стали в российском газопроводе дырочки для своих маленьких краников сверлить. А Путин им за это Черномырдина послом назначил. В отместку. Наш человек, проверенный! Его пока до конца дослушаешь, сам забудешь, на каком языке разговариваешь! «Вы, госпожа Слизка, прекратите тут такие вот выступления! А то распоясались до пояса и, непонятно, теперь, куда у вас тут смотреть!» Перл! Настоящий, причём! Так и хочется ему, как Элтону Джону титул сэра дать! Тоже за песни, но наши! Которые из глубины широкой русской души рвутся! О великий, могучий, толстый, липкий, упругий, серьгою проткнутый русский язык! Ты один мне подмога и опора в этой бесконечной пробке в Москве!
Старик на остановке сам с собой разговаривает. Учит жизни кого-то. Или жалуется. А ведь никто не слушает…
Ой, появился новый психулух доктор Курпатов. Дружище, что за чушь ты несёшь! Я это уже давно знаю. Всё это у меня в жизни уже было. Ты жуешь то, чем я уже давно кончил. Мне вчера девяносто шесть исполнилось! А эти собираются учить меня жизни! Эх, что эта молодёжь знает о маразме! Что-то в голосе моём много перхоти, расплескавшейся тишины. Вижу у «Крошки – Картошки» очередь. Люди – животные. Жуют, и жуют, и жуют. А ВДНХ в просторечье так и называется – шашлычная. Как ни зайдёшь – все время шашлыки делают. На каждом углу!
Завтра утром опять на работу от Коломенской до Проспекта Мира. Но с утра я уже буду зол. Скажу ей с маленькой буквы и просто: «Опять пробки, блин, москва!..»