— Я же все равно рано или поздно тебя закрою, — говорю я, стоя в обезьяннике, привалившись спиной к решетке. — Допрыгаешься, мажорчик.
— А может, вместе попрыгаем? — Точилин в один шаг пересекает камеру и прижимается ко мне, вдавливая в металлические прутья. — Или ты на мне? — его шепот обжигает кожу на шее.
Горячая волна бежит по напряженному телу, когда мужская рука скользит по моей щеке, подбираясь к губам.
— Шалишь, мальчик, — перехватываю широкую кисть и резко завожу за спину Глеба. Он слегка кривится от боли, но не произносит ни слова, а я прикасаюсь к гладко выбритой щеке языком. — Еще раз протянешь ко мне руки — останешься инвалидом.