— Чего это ты так вырядилась, мы же спать идём. Завтра утром вылет, — произнес он, и в его голосе не было ни раздражения, ни любопытства. Лишь констатация нелогичного, с его точки зрения, факта. Как если бы я вдруг начала читать книгу вверх ногами.
— Захотелось, — ответила я, глядя на него прямо, вкладывая в эти два слова всю накопившуюся тоску, весь немой крик, который он отказывался слышать.
Он помедлил, его взгляд скользнул по шелку, обтягивающему бедра, и снова вернулся к моему лицу. И тогда он сказал ЭТО.
— Славянские женщины - загадки, — и в его тоне прозвучала легкая усталость. Усталость от необходимости разгадывать. — Моя первая жена Ингер, всегда носила большие футболки. И ей никогда не хотелось ничего другого.