Она подошла к Маргарите так близко, что та почувствовала знакомый, цветочный запах её духов, который теперь вызывал тошноту.
— Милая девочка, — произнесла она тихим, чётким голосом, в котором не было ни капли эмоций. — Ты, кажется, забыла, в чьём ты доме. Ты забыла, кому должна быть благодарна за крышу над головой. За еду на столе. За ребёнка под сердцем.
Она сделала паузу, давая словам просочиться в сознание, как яду.
— Ты позволила себе выйти из себя. Ты позволила себе кричать на меня. Ты позволила себе неблагодарность. Больше ты никогда не позволишь себе этого.