- Сережа – не оборачивайся. - Твердил он себе. - Не смей на нее смотреть.
- Сереженька, - скорее почувствовал кожей, чем услышал. Сломала она его. Одним словом. Бросился назад, к ней, в объятьях так стиснул, что чувствовал: еще чуть-чуть и сломает ее, хрупкую. Впервые целовал губы, ее лицо, глаза. Если бы мог, всю зацеловал бы. Если бы мог.
- Уходи пока можешь, уходи пока сам отпускаю, - всматривался в ее лицо, каждую черточку запоминал.
- Пропащий я, Аленушка, горя со мной хлебнешь, не для меня ты, красавица.
- Не для тебя? А для кого? - столько надежды в её голосе было. Столько просьбы. Но не мог он поступить иначе, не мог Алену не отпустить. Ради нее же на это шел.
- Уходи! - кричал, чтобы испугалась, и чтобы боль свою скрыть - так больно только через полгода, после единственной встречи с её мужем было, когда злобная старуха соседка, не любившая Волкодава, дала ему кусок отравленного мяса, и он издох. Сейчас Серый чувствовал, что он сдыхает, как его любимый пес. Без Алены.