– Давай начистоту, Есень? Ты особенная для меня, но на таких, как ты, не женятся. Ты сладкая девочка для души, понимаешь? А в семью мы берем только своих женщин.
– Но как же так, Ислам? Я ведь отдала тебе свою невинность!
Слезы подступают к глазам, но я сглатываю их, силой заставляя себя держать лицо.
– Ну, хорошо отдохнула ведь со мной? Удовольствие получила? Тогда в чем претензия?
– Уходи! Не хочу тебя больше видеть. Никогда!
Его глаза темнеют от ярости. Он делает большой шаг, и я отступаю назад, пока не упираюсь спиной в стену.
– Нет, Еся. Ты никуда от меня не денешься, – припечатывает он с собственническим упрямством, присущим кавказским мужчинам. – Ты всегда будешь принадлежать мне, даже после моей свадьбы с другой!