Подборка книг по тегу: "90-е"
Иван глубоко вдохнул морской воздух и краем глаза заметил шевеление справа. Повернув голову, он увидел мужчину, забирающегося на камень. Это был обычный парень, лет двадцати семи - тридцати, но у Ивана по телу пробежал миллион мурашек и, кажется, кровь вовсе прекратила свое движение по венам. Парень был полной копией его, тридцатилетнего. Как будто перед ним установили зеркало, и он смотрится в него: слегка вьющиеся темные волосы, подбородок с ямочкой, тот же нос, серые глаза и тонкие губы.
В голове у Ивана возник миллион вопросов и идей.
Как это возможно?
Может, это его брат?
Сын?
Кто он?
Это подстава?
Что вообще происходит?
В голове у Ивана возник миллион вопросов и идей.
Как это возможно?
Может, это его брат?
Сын?
Кто он?
Это подстава?
Что вообще происходит?
Бархатный шёпот горячит кровь:
– Сладкая моя… умница…люблю…
Ленивая истома в каждой клеточке удовлетворённого тела. Момент, когда готов продать душу дьяволу, лишь бы не заканчивалось ночь, где рядом с тобой «единственный» на Земле. Твой мужчина!
Холод вокруг онемевшего тела. Мороз в душе и засасывающая темнота…
Тьма его глаз, тьма его слов:
– Прости котёнок, но дальше каждый сам по себе. Рядом со мной слишком опасно. Хочу, чтоб ты выжила на руинах того, что сейчас называют Советским Союзом…
Кажется, сердце остановилось, но это не страшно. Для чего ему биться дальше?
– Сладкая моя… умница…люблю…
Ленивая истома в каждой клеточке удовлетворённого тела. Момент, когда готов продать душу дьяволу, лишь бы не заканчивалось ночь, где рядом с тобой «единственный» на Земле. Твой мужчина!
Холод вокруг онемевшего тела. Мороз в душе и засасывающая темнота…
Тьма его глаз, тьма его слов:
– Прости котёнок, но дальше каждый сам по себе. Рядом со мной слишком опасно. Хочу, чтоб ты выжила на руинах того, что сейчас называют Советским Союзом…
Кажется, сердце остановилось, но это не страшно. Для чего ему биться дальше?
Лихие 90-е. Горячее время. Темное. Беспощадное. Царствует эпоха голода, разрухи и нищеты. Страна обросла руинами, на которых стоит въевшийся кровью пропагандистский штамп, а материальное и мертвое крепко переплелись между собой. Денис Туманов уже в подростковом возрасте осознал, что нужно крутиться и выкарабкиваться из убогости, которая его окружала и зловонием впитывалась в него. А тут еще так вовремя Туману поступает сомнительное предложение войти в одну из молодых группировок. Он не задумываясь принимает его. Ведь представился шанс сорвать куш. И для него совсем не имеет значения, что он наплюет на закон и переступит его, поскольку сама власть в свое время о нем забыла.
Вера Смирнова реально знает, чего хочет. Она учится на секретаря-референта, а ее парень ездит на шестисотом мерине и крышует пол чипков на районе. Димон зовет ее своей королевой и повсюду таскает с собой. Даже на разборки и стрелки. Верка крута. Верка в теме. У нее лучшие шмотки, в кармане всегда лаве и черная сумочка от Dior, такая же, как у леди Ди.
Но Серый, правая рука и кент Димона, захотел себе его бабло, дело и самую сладкую киску города…
*
Цитата из книги:
«Она вскидывает руки и вжимает голову в плечи: «Только не по лицу!»
—Тш-ш, зайка. Что дрожишь, я не монстр какой!
Верке страшно, хоть в обморок бахайся — платформа туфель до середины в крови. Чужой пока что. Но она поднимает лицо и смотрит. Потому что хочет жить и плевать, что залетный бандос раздевает ее взглядом, крутя в пальцах дымящийся ствол».
*
Откровенные сцены. Суровая реальность. Тяжело и мрачно. Строго 18+
Посвящается тем, кто, выжив в 90ые, остался человеком.
Но Серый, правая рука и кент Димона, захотел себе его бабло, дело и самую сладкую киску города…
*
Цитата из книги:
«Она вскидывает руки и вжимает голову в плечи: «Только не по лицу!»
—Тш-ш, зайка. Что дрожишь, я не монстр какой!
Верке страшно, хоть в обморок бахайся — платформа туфель до середины в крови. Чужой пока что. Но она поднимает лицо и смотрит. Потому что хочет жить и плевать, что залетный бандос раздевает ее взглядом, крутя в пальцах дымящийся ствол».
*
Откровенные сцены. Суровая реальность. Тяжело и мрачно. Строго 18+
Посвящается тем, кто, выжив в 90ые, остался человеком.
Вика прошла в комнату и, подходя к балкону, услышала:
— Алла, я тебе уже все объяснил. Я ничего тебе не обещал. Я сразу сказал, что у меня жена и я ее никогда не брошу.
Сердце у Вики бухнулось вниз и трусливо сжалось. Игорь стоял к ней спиной и слушал то, что ему говорила некая Алла.
После небольшой паузы он продолжил:
— Нет, я не трус, но я не буду принимать это решение. Если ты готова воспитывать ребенка сама – рожай, я буду помогать. Но я никогда не брошу свою жену, еще раз тебе повторяю. Мы через неделю забираем сына из приюта, и именно они – моя семья, а ты – женщина, с которой у меня был мимолетный роман, не больше.
Он еще что-то говорил, но Виктория отошла от окна и села на диван.
И как дальше жить? И надо ли? Что хорошего может быть после того, что она услышала?
Брак, который длился тридцать лет, рассыпался за секунду, даже не оставив после себя мокрого места.
— Алла, я тебе уже все объяснил. Я ничего тебе не обещал. Я сразу сказал, что у меня жена и я ее никогда не брошу.
Сердце у Вики бухнулось вниз и трусливо сжалось. Игорь стоял к ней спиной и слушал то, что ему говорила некая Алла.
После небольшой паузы он продолжил:
— Нет, я не трус, но я не буду принимать это решение. Если ты готова воспитывать ребенка сама – рожай, я буду помогать. Но я никогда не брошу свою жену, еще раз тебе повторяю. Мы через неделю забираем сына из приюта, и именно они – моя семья, а ты – женщина, с которой у меня был мимолетный роман, не больше.
Он еще что-то говорил, но Виктория отошла от окна и села на диван.
И как дальше жить? И надо ли? Что хорошего может быть после того, что она услышала?
Брак, который длился тридцать лет, рассыпался за секунду, даже не оставив после себя мокрого места.
В свете потухающего костра она показалась ему Афродитой, хотя больше в ней было от Сирин – птицы, поющей о вечном блаженстве. И приносящей своим пением всяческие несчастья.
«Это сказки для дураков, – мрачно подумал Женя, глядя вслед удаляющейся Громовой, которая совершенно бесцеремонно вихляла бёдрами и тащила по сухой земле гитару с красной лентой на грифе. – Но поёт она действительно неплохо».
Почувствовав его взгляд, Громова обернулась. Её большие карие глаза отразили последние искорки пламени, а потом она отвернулась и скрылась за насыпью.
Невыносимая девчонка. Когда-нибудь она точно получит.
Он – циничный палеонтолог, на которого повесили отряд практикантов.
Она – своенравная студентка, которой палец в рот не клади.
Между ними вспыхивает искра, но судьба разводит в разные стороны.
Возможен ли второй шанс через двадцать лет?
«Это сказки для дураков, – мрачно подумал Женя, глядя вслед удаляющейся Громовой, которая совершенно бесцеремонно вихляла бёдрами и тащила по сухой земле гитару с красной лентой на грифе. – Но поёт она действительно неплохо».
Почувствовав его взгляд, Громова обернулась. Её большие карие глаза отразили последние искорки пламени, а потом она отвернулась и скрылась за насыпью.
Невыносимая девчонка. Когда-нибудь она точно получит.
Он – циничный палеонтолог, на которого повесили отряд практикантов.
Она – своенравная студентка, которой палец в рот не клади.
Между ними вспыхивает искра, но судьба разводит в разные стороны.
Возможен ли второй шанс через двадцать лет?
О жизни героев. О том как росли, взрослели и как сталкивались с проблемами простые парни из глубинки.Переход из 90х в нулевые. Чем запомнилось это время у подростков? Нет, они не выращивали своего тамогоча, и не играли в фишки с друзьями. Не было и интернета. Парни гуляли по улицам, заводили новых друзей, дрались в подворотнях, в парках и за школой. Гоняли мяч по полю, а вечерами собирались на берегу речки, в обнимку с девчонками.
Самый близкий человек предал. Выгнал меня и дочь на улицу. Казалось, что весь мир рухнул и я никогда не смогу вылезти из этого кошмара.
Но тут появился он, сильный, опасный, желанный...
Но тут появился он, сильный, опасный, желанный...
Вздрогнув от звука быстро приближающихся тяжелых шагов, постаралась сжать ослабевшие пальцы в кулаки. А стоило хлипкой двери со скрипом резко в комнате распахнуться, столкнулась с мертвым взглядом напротив.
– Выпусти меня.
– Ты не пленница… – короткая пауза, – в этом доме, – со злой усмешкой вполголоса договаривает он, сделав акцент на последнем.
– Значит, я могу уйти? Сейчас?
– К сожалению, эту роскошь ты не скоро сможешь себе позволить.
Застыла.
– Будь ты проклят, подонок! Я ненавижу тебя!
– Выпусти меня.
– Ты не пленница… – короткая пауза, – в этом доме, – со злой усмешкой вполголоса договаривает он, сделав акцент на последнем.
– Значит, я могу уйти? Сейчас?
– К сожалению, эту роскошь ты не скоро сможешь себе позволить.
Застыла.
– Будь ты проклят, подонок! Я ненавижу тебя!
Туман – жесток, циничен, изворотлив. У него острый ум и лидерский потенциал. Человек – загадка. Да и человек ли вовсе? Он не видит берегов, как и ни единой границы. Границ, которых нет ни в его поступках, ни в темных глазах. И, вроде, его сердце давно очерствело, но есть еще та, единственная, рядом с которой мышечный кровеносный орган дает серьезный сбой, вынуждая отключить мозг и довериться собственным чувствам.
Выберите полку для книги
Подборка книг по тегу: 90-е