Подборка книг по тегу: "очень откровенно и горячо"
Спасая младшую дочь, мой отец заключил сделку с дьяволом, взамен пообещав ему старшую… И имя дьявола – Тимур Бесадзе. Он – БЕС, бенефициар преступного мира. И его имя произносят шепотом. Его слово – закон. Он презирает желания, покупает души. Я стала его собственностью… или фатальной ошибкой.
— Тимур, спаси мою сестру! Я навсегда останусь с тобой, — вцепилась ему в горло, выдыхая самую едкую ложь. Я люблю свою сестру, но свободу я люблю до безумия. Сильнее ярости, страха. Сильнее ЕГО…
Мой план был прост – сбежать. Но… Он переиграл меня. Бесадзе понял, что по сделке получил не покорную жертву, а КАТАТРОФУ со стальной волей, сердцем, полным ненависти, и душу, презирающую золотую клетку.
Это история падения, предательства и лжи, которая оказалась единственной правдой. История о сделке, где ставка – не тело, а разодранная душа. Катастрофа против Беса. Кто кого поглотит?
— Тимур, спаси мою сестру! Я навсегда останусь с тобой, — вцепилась ему в горло, выдыхая самую едкую ложь. Я люблю свою сестру, но свободу я люблю до безумия. Сильнее ярости, страха. Сильнее ЕГО…
Мой план был прост – сбежать. Но… Он переиграл меня. Бесадзе понял, что по сделке получил не покорную жертву, а КАТАТРОФУ со стальной волей, сердцем, полным ненависти, и душу, презирающую золотую клетку.
Это история падения, предательства и лжи, которая оказалась единственной правдой. История о сделке, где ставка – не тело, а разодранная душа. Катастрофа против Беса. Кто кого поглотит?
- Ты ещё кто такая, - в спальню ко мне врывается отец подруги, наглый и опасный кавказец, - я себе на праздник снегурочку не заказывал.
Лучшая подруга меня подставила!
После того, как я осталась без комнаты, она пустила меня на праздники в свой загородный домик, сказала, что её отец в командировке до февраля...
А сейчас он посреди ночи залетает в спальню, срывает с меня одеяло, и его голодный взгляд...
Он меня пугает до чёртиков!
Так хищник смотрит на жертву перед тем, как съесть.
- Я подруга Инги... она пустила пожить... я уже ухожу...
Пытаюсь выбежать из спальни, но отец подруги хватает за руку, притягивает к себе.
- Не уйдёшь, сладкая. Раз уж оказалась в моём доме на Новый год, станешь подарком для меня.
- Нет...
- Да. Сколько там длятся праздники? Две недели? Поверь, мы найдём, чем их занять...
Лучшая подруга меня подставила!
После того, как я осталась без комнаты, она пустила меня на праздники в свой загородный домик, сказала, что её отец в командировке до февраля...
А сейчас он посреди ночи залетает в спальню, срывает с меня одеяло, и его голодный взгляд...
Он меня пугает до чёртиков!
Так хищник смотрит на жертву перед тем, как съесть.
- Я подруга Инги... она пустила пожить... я уже ухожу...
Пытаюсь выбежать из спальни, но отец подруги хватает за руку, притягивает к себе.
- Не уйдёшь, сладкая. Раз уж оказалась в моём доме на Новый год, станешь подарком для меня.
- Нет...
- Да. Сколько там длятся праздники? Две недели? Поверь, мы найдём, чем их занять...
– Где твоя кровь, Аза? Почему на простыне ни единого пятнышка? – рычит муж угрожающе. – Ты порченная девка! Опозорила меня, и за это будешь наказана!
Муж вытаскивает меня из спальни и тащит по коридору.
– Тетя! Неси ножницы и состриги этой потаскухе волосы! Она не девственница, – кричит Залим.
Тетя резко дергает ножницами, и первая прядь моих волос падает на пол.
– Хватит! За что вы так со мной?
Вдруг вперед выступает мой свекор – сорокалетний властный мужчина по имени Султан Аббасович и говорит:
– Довольно! Я забираю ее себе!
Мой новоиспеченный муж не нашёл кровь на простыне в брачную ночь и велел своей тёте остричь меня и протащить по посёлку.
Но мой свекор спас меня от растерзания.
Он забрал меня себе и в ту же ночь показал, как настоящие мужчины должны обходиться со своими женщинами.
Теперь моя судьба зависит от него. Но лучше быть рабыней красивого и запретного махрама, чем мёртвой, не так ли?
Муж вытаскивает меня из спальни и тащит по коридору.
– Тетя! Неси ножницы и состриги этой потаскухе волосы! Она не девственница, – кричит Залим.
Тетя резко дергает ножницами, и первая прядь моих волос падает на пол.
– Хватит! За что вы так со мной?
Вдруг вперед выступает мой свекор – сорокалетний властный мужчина по имени Султан Аббасович и говорит:
– Довольно! Я забираю ее себе!
Мой новоиспеченный муж не нашёл кровь на простыне в брачную ночь и велел своей тёте остричь меня и протащить по посёлку.
Но мой свекор спас меня от растерзания.
Он забрал меня себе и в ту же ночь показал, как настоящие мужчины должны обходиться со своими женщинами.
Теперь моя судьба зависит от него. Но лучше быть рабыней красивого и запретного махрама, чем мёртвой, не так ли?
– Стой, – опять останавливаю водилу. – Мне нужна твоя помощь.
– М-м, – закусывает нижнюю губу. – Ну раз нужна… И раз вы так просите. Просите же, да, Кристина Александровна?
– Фрол, мне действительно нужна ваша помощь, – смягчаюсь. – Необычная слегка. Только оставим это между нами. И это вообще не касается чего-то такого.
– Кристина Александровна, я уже понял, что для вас не считается чем-то таким то, что для других считается.
– Мы просто неправильно друг друга поняли в машине – Я думала, что… Да неважно. Поможете мне?
– Как я могу бросить работодательницу в таком сложном положении? – склоняется надо мной.
Меня пугает близость этого мужчины. Есть в нем какая-то странная власть, которой так хочется подчиниться. Но я не могу.
– Ты не мог бы сначала помыть руки? – перехожу на “ты”, потому что ему предстоит...
***
Он мой личный водитель. Наглый, нахальный, брутальный и здоровый как шкаф. Не желает подчиняться, а я пытаюсь его сломать. Из нашего противостояния рождается страсть
– М-м, – закусывает нижнюю губу. – Ну раз нужна… И раз вы так просите. Просите же, да, Кристина Александровна?
– Фрол, мне действительно нужна ваша помощь, – смягчаюсь. – Необычная слегка. Только оставим это между нами. И это вообще не касается чего-то такого.
– Кристина Александровна, я уже понял, что для вас не считается чем-то таким то, что для других считается.
– Мы просто неправильно друг друга поняли в машине – Я думала, что… Да неважно. Поможете мне?
– Как я могу бросить работодательницу в таком сложном положении? – склоняется надо мной.
Меня пугает близость этого мужчины. Есть в нем какая-то странная власть, которой так хочется подчиниться. Но я не могу.
– Ты не мог бы сначала помыть руки? – перехожу на “ты”, потому что ему предстоит...
***
Он мой личный водитель. Наглый, нахальный, брутальный и здоровый как шкаф. Не желает подчиняться, а я пытаюсь его сломать. Из нашего противостояния рождается страсть
Я обнажила перед этими мужчинами не только тело, но и душу. Рассказала всю правду о своей жизни и собственных страхах. Утонула в страсти и почти забыла, что когда-то жила иначе...
Способно ли прошлое разрушить зарождающуюся привязанность? Или мне придётся отступить...
Способно ли прошлое разрушить зарождающуюся привязанность? Или мне придётся отступить...
— Мой брат встанет на одно колено, и ты скажешь ему «нет», — говорит Арс тихо и делает шаг ко мне.
Я отступаю.
— Нет! Я не буду этого делать! — говорю, стараясь что бы голос не дрожал. — Я люблю Мирона!
Он усмехается. Медленно. Хищно.
— Любишь? Тогда давай проверим, как долго он будет любить тебя… Когда узнает, какая на самом деле его невеста? И чье имя она кричала прошлой ночью…
Он — брат моего парня.
Человек без тормозов.
Чудовище.
Я ненавижу его.
И теперь между нами секрет, который может разрушить мою жизнь. Или мне придется подчиниться ему…
Я отступаю.
— Нет! Я не буду этого делать! — говорю, стараясь что бы голос не дрожал. — Я люблю Мирона!
Он усмехается. Медленно. Хищно.
— Любишь? Тогда давай проверим, как долго он будет любить тебя… Когда узнает, какая на самом деле его невеста? И чье имя она кричала прошлой ночью…
Он — брат моего парня.
Человек без тормозов.
Чудовище.
Я ненавижу его.
И теперь между нами секрет, который может разрушить мою жизнь. Или мне придется подчиниться ему…
– Пусти, Буров, – выдавливаю я, чувствуя, как в платье становится невыносимо душно.
– А что, если нет? – его губы почти касаются моей шеи. – Кажется, ты прям-таки мечтаешь о том, чтобы тебя грубо вжали в стенку и наказали за твой базар.
– Ты пьян?! – я уже не шиплю, я буквально рычу от возмущения.
Что с ним такое?! Это уже не подколы, это открытое нападение!
Но я совершенно не к месту подмечаю, что от него веет силой и решительностью, а глаза затягивают тёмной зыбкой глубиной.
И впервые начинаю понимать тех девушек, у которых в его присутствии дрожат коленки.
– Обожаю брать таких дутых королев и показывать им их настоящее место, – хищно улыбается он, вжимаясь в меня.
– И где же моё место, Буров? – выдавливаю я сквозь зубы.
– А что, если нет? – его губы почти касаются моей шеи. – Кажется, ты прям-таки мечтаешь о том, чтобы тебя грубо вжали в стенку и наказали за твой базар.
– Ты пьян?! – я уже не шиплю, я буквально рычу от возмущения.
Что с ним такое?! Это уже не подколы, это открытое нападение!
Но я совершенно не к месту подмечаю, что от него веет силой и решительностью, а глаза затягивают тёмной зыбкой глубиной.
И впервые начинаю понимать тех девушек, у которых в его присутствии дрожат коленки.
– Обожаю брать таких дутых королев и показывать им их настоящее место, – хищно улыбается он, вжимаясь в меня.
– И где же моё место, Буров? – выдавливаю я сквозь зубы.
– Давай начистоту, Есень? Ты особенная для меня, но на таких, как ты, не женятся. Ты сладкая девочка для души, понимаешь? А в семью мы берем только своих женщин.
– Но как же так, Ислам? Я ведь отдала тебе свою невинность!
Слезы подступают к глазам, но я сглатываю их, силой заставляя себя держать лицо.
– Ну, хорошо отдохнула ведь со мной? Удовольствие получила? Тогда в чем претензия?
– Уходи! Не хочу тебя больше видеть. Никогда!
Его глаза темнеют от ярости. Он делает большой шаг, и я отступаю назад, пока не упираюсь спиной в стену.
– Нет, Еся. Ты никуда от меня не денешься, – припечатывает он с собственническим упрямством, присущим кавказским мужчинам. – Ты всегда будешь принадлежать мне, даже после моей свадьбы с другой!
– Но как же так, Ислам? Я ведь отдала тебе свою невинность!
Слезы подступают к глазам, но я сглатываю их, силой заставляя себя держать лицо.
– Ну, хорошо отдохнула ведь со мной? Удовольствие получила? Тогда в чем претензия?
– Уходи! Не хочу тебя больше видеть. Никогда!
Его глаза темнеют от ярости. Он делает большой шаг, и я отступаю назад, пока не упираюсь спиной в стену.
– Нет, Еся. Ты никуда от меня не денешься, – припечатывает он с собственническим упрямством, присущим кавказским мужчинам. – Ты всегда будешь принадлежать мне, даже после моей свадьбы с другой!
— Как этот набор игрушек для взрослых оказался у меня вместо ёлочных шаров?! — свирепо интересуется босс.
Он появился на пороге моей квартиры поздним вечером.
И смотрит так, что дышать нечем.
Жарко!
Я заглядываю в коробку, которую он сует мне под нос.
Там набор игрушек и конфет для взрослых — шуточный подарок подруги.
— Перепутала коробки. Простите..
— Перепутала? Или все-таки хотела намекнуть?
Он закрывает дверь.
— Раздевайся, Елкина. Будем применять весь арсенал для получения удовольствия!
Он появился на пороге моей квартиры поздним вечером.
И смотрит так, что дышать нечем.
Жарко!
Я заглядываю в коробку, которую он сует мне под нос.
Там набор игрушек и конфет для взрослых — шуточный подарок подруги.
— Перепутала коробки. Простите..
— Перепутала? Или все-таки хотела намекнуть?
Он закрывает дверь.
— Раздевайся, Елкина. Будем применять весь арсенал для получения удовольствия!
После ужина Лина уходит спать, а мы остаемся на террасе. Ночь, вино, жасмин.
– Оставь, я уберу, — говорит он, когда я тянусь к бокалам. Его рука ложится поверх моей, тяжелая и теплая. На мгновение мне кажется, он её не уберёт, а развернёт мою ладонь и прижмёт к меня столу. Мысль дикая, пошлая — и от неё по спине бежит огонь.
Он наливает нам ещё вина.
– За невысказанное, — говорит он, чокаясь. Его глаза в полумраке кажутся совсем чёрными. — Ты говоришь мало, но тело… тело гораздо разговорчивее.
– И что оно говорит? — выдыхаю я, чувствуя, как под его взглядом загорается каждая клетка.
– Что тебе нравится быть здесь…..наедине со мной..
Он расспрашивает меня о жизни, и каждый его вопрос — как поглаживание. А потом разговор заходит о работе.
– Так, работа с цифрами… это требует разрядки. Как ты разряжаешься, Ева?
– Оставь, я уберу, — говорит он, когда я тянусь к бокалам. Его рука ложится поверх моей, тяжелая и теплая. На мгновение мне кажется, он её не уберёт, а развернёт мою ладонь и прижмёт к меня столу. Мысль дикая, пошлая — и от неё по спине бежит огонь.
Он наливает нам ещё вина.
– За невысказанное, — говорит он, чокаясь. Его глаза в полумраке кажутся совсем чёрными. — Ты говоришь мало, но тело… тело гораздо разговорчивее.
– И что оно говорит? — выдыхаю я, чувствуя, как под его взглядом загорается каждая клетка.
– Что тебе нравится быть здесь…..наедине со мной..
Он расспрашивает меня о жизни, и каждый его вопрос — как поглаживание. А потом разговор заходит о работе.
– Так, работа с цифрами… это требует разрядки. Как ты разряжаешься, Ева?
Выберите полку для книги
Подборка книг по тегу: очень откровенно и горячо