Подборка книг по тегу: "противостояние и притяжение"
— С тобой, как всегда, Градов. Мы даже на развод опоздаем!
— Так спешишь в суд? Пешком можешь пойти! — огрызается муж. — На лыжах. Они как раз лежат в багажнике!
— И пойду.
— Вот и иди!
До развода остается всего пять минут, а мы застряли в пробке.
И всякий раз, когда мы собираемся в суд, происходит что-то, что нам мешает.
— Кажется, нам не судьба развестись в этом году, — шутит муж.
— Женой кобеля я ни за что не останусь, и не мечтай…
Успеем ли мы развестись?
— Так спешишь в суд? Пешком можешь пойти! — огрызается муж. — На лыжах. Они как раз лежат в багажнике!
— И пойду.
— Вот и иди!
До развода остается всего пять минут, а мы застряли в пробке.
И всякий раз, когда мы собираемся в суд, происходит что-то, что нам мешает.
— Кажется, нам не судьба развестись в этом году, — шутит муж.
— Женой кобеля я ни за что не останусь, и не мечтай…
Успеем ли мы развестись?
ПЕРВЫЕ ДНИ ПОСЛЕ ЗАВЕРШЕНИЯ САМАЯ НИЗКАЯ ЦЕНА!!!!!!
Мой бывший муж купил магазин, где я работаю, а ещё он не знает, что у него есть сын. Расстались мы очень нехорошо. Ну как расстались, он просто меня выставил из дома и из своей жизни.
- Что ты тут забыла? – усмехается Егор. - Ты же на финансиста училась. Школа с медалью. А докатилась до низкооплачиваемого труда?
- Моя жизнь – это уже давно не твоя проблема.
- Да, проблемы, видимо, у тебя, раз ты этим занимаешься, вместо того, чтобы руководить отделом или проводить бизнес-аналитику, Олеся. Ты же умная. Была, по крайней мере, такой. Что же случилось?
Случился ты, Кононов, и наш сын, о котором ты ничего не знаешь.
И надеюсь не узнаешь.
Иди, куда шёл… - Хотелось бы мне ему сказать, но я сдерживаюсь.
Только Егора Кононова ничего не сдержит, если он захочет докопаться до правды.
Мой бывший муж купил магазин, где я работаю, а ещё он не знает, что у него есть сын. Расстались мы очень нехорошо. Ну как расстались, он просто меня выставил из дома и из своей жизни.
- Что ты тут забыла? – усмехается Егор. - Ты же на финансиста училась. Школа с медалью. А докатилась до низкооплачиваемого труда?
- Моя жизнь – это уже давно не твоя проблема.
- Да, проблемы, видимо, у тебя, раз ты этим занимаешься, вместо того, чтобы руководить отделом или проводить бизнес-аналитику, Олеся. Ты же умная. Была, по крайней мере, такой. Что же случилось?
Случился ты, Кононов, и наш сын, о котором ты ничего не знаешь.
И надеюсь не узнаешь.
Иди, куда шёл… - Хотелось бы мне ему сказать, но я сдерживаюсь.
Только Егора Кононова ничего не сдержит, если он захочет докопаться до правды.
Меньше всего на свете я ожидал встретить бывшую жену здесь… на детском празднике, куда меня привез двоюродный брат
— Карина? У тебя… все-таки есть… ребенок?
Я смотрю на темноволосую девчонку, что цепляется за ее ногу и болтает, мол, мама да мама. Следом к ней подбегает еще одна такая же.
— Или… двое? — нервно сглатываю.
В эту компанию врезается еще и пацан, который тоже называет Карину… мамой?
— Трое?
Быстро прыгаю взглядом с одной темной макушки на другую. И лишь после возвращаюсь к Карине.
— А как же… аборт? Ты же не могла… не получалось и…
— Аборт? — шипит на меня Карина, разгоняя детей, чтобы те не слышали наш разговор. — Какой аборт? Вон, погляди! Бегает твой аборт икс три!
— Но я видел документы и…
— Не знаю, что ты там видел, Тимур, — она вскидывает дерзко подбородок и скрещивает руки на груди. — Да и плевать! Я видеть тебя не хочу! Уходи.
— Трое? — на выдохе шепчу я самому себе. — Но как?
— Карина? У тебя… все-таки есть… ребенок?
Я смотрю на темноволосую девчонку, что цепляется за ее ногу и болтает, мол, мама да мама. Следом к ней подбегает еще одна такая же.
— Или… двое? — нервно сглатываю.
В эту компанию врезается еще и пацан, который тоже называет Карину… мамой?
— Трое?
Быстро прыгаю взглядом с одной темной макушки на другую. И лишь после возвращаюсь к Карине.
— А как же… аборт? Ты же не могла… не получалось и…
— Аборт? — шипит на меня Карина, разгоняя детей, чтобы те не слышали наш разговор. — Какой аборт? Вон, погляди! Бегает твой аборт икс три!
— Но я видел документы и…
— Не знаю, что ты там видел, Тимур, — она вскидывает дерзко подбородок и скрещивает руки на груди. — Да и плевать! Я видеть тебя не хочу! Уходи.
— Трое? — на выдохе шепчу я самому себе. — Но как?
- Пустите. Пожалуйста, - слышу на заправке испуганный девчачий голос.
- Мы тебя подвезли. Расплачивайся, - раздается рык молодецкий.
- Давай бабло, динамщица! - рявкает другой.
- Денег нет, я же говорила, - всхлипывает девчонка.
- Тащи ее в машину. Расплатится там. Потом выбросим ее на трассе. Дальнобои подберут, - рычит первый.
Дальше слышу шум, пыхтение и девчачий рев.
Выхожу. За минуту отбиваю и запихиваю малыху в машину.
- Ты? - рявкаю, увидев лицо
- А мы что знакомы? - округляет глаза она.
- Куда тебя везти?
- Не знаю.., - рыдает “кукла”.
А дальше с этой "куклой" у меня начались такие "горки" и вылезли такие тайны, что моя прежняя жизнь показалась мне детским садом...
- Мы тебя подвезли. Расплачивайся, - раздается рык молодецкий.
- Давай бабло, динамщица! - рявкает другой.
- Денег нет, я же говорила, - всхлипывает девчонка.
- Тащи ее в машину. Расплатится там. Потом выбросим ее на трассе. Дальнобои подберут, - рычит первый.
Дальше слышу шум, пыхтение и девчачий рев.
Выхожу. За минуту отбиваю и запихиваю малыху в машину.
- Ты? - рявкаю, увидев лицо
- А мы что знакомы? - округляет глаза она.
- Куда тебя везти?
- Не знаю.., - рыдает “кукла”.
А дальше с этой "куклой" у меня начались такие "горки" и вылезли такие тайны, что моя прежняя жизнь показалась мне детским садом...
Я натыкаюсь на бывшего, которого не видела больше трёх лет, на детском празднике.
После нашего последнего разговора меня увезли с кровотечением в больницу.
Где мне сохранили беременность, только Милорадов об этом не знал.
- Что ты здесь делаешь? – появившийся будто из-под земли Марат, хватает мою руку.
- У моей подруги сын празднует день рождение. Всё.
- Подруга – это жена Кононова?
- Представь себе.
- Всегда тянулась к сильным мира сего…
- Сноб! – фыркаю я. – Пусти, я сказала. Ты делаешь мне больно!
- Потерпишь. Я Егора быстро просвещу, кто ты такая.
- Иди, просвещай. Я хороший человек, в отличие от тебя!
Кажется, он в шоке от моего отпора. Ну что ж… гад ты форменный… получай. Ещё и не такого могу дать!
За три года я отрастила когти и клыки. Я мать… я тигрица… я самодостаточная женщина, гордая и независимая.
А не дрожащая влюблённая дурочка, о которую ты однажды вытер ноги.
После нашего последнего разговора меня увезли с кровотечением в больницу.
Где мне сохранили беременность, только Милорадов об этом не знал.
- Что ты здесь делаешь? – появившийся будто из-под земли Марат, хватает мою руку.
- У моей подруги сын празднует день рождение. Всё.
- Подруга – это жена Кононова?
- Представь себе.
- Всегда тянулась к сильным мира сего…
- Сноб! – фыркаю я. – Пусти, я сказала. Ты делаешь мне больно!
- Потерпишь. Я Егора быстро просвещу, кто ты такая.
- Иди, просвещай. Я хороший человек, в отличие от тебя!
Кажется, он в шоке от моего отпора. Ну что ж… гад ты форменный… получай. Ещё и не такого могу дать!
За три года я отрастила когти и клыки. Я мать… я тигрица… я самодостаточная женщина, гордая и независимая.
А не дрожащая влюблённая дурочка, о которую ты однажды вытер ноги.
— Мой брат встанет на одно колено, и ты скажешь ему «нет», — говорит Арс тихо и делает шаг ко мне.
Я отступаю.
— Нет! Я не буду этого делать! — говорю, стараясь что бы голос не дрожал. — Я люблю Мирона!
Он усмехается. Медленно. Хищно.
— Любишь? Тогда давай проверим, как долго он будет любить тебя… Когда узнает, какая на самом деле его невеста? И чье имя она кричала прошлой ночью…
Он — брат моего парня.
Человек без тормозов.
Чудовище.
Я ненавижу его.
И теперь между нами секрет, который может разрушить мою жизнь. Или мне придется подчиниться ему…
Я отступаю.
— Нет! Я не буду этого делать! — говорю, стараясь что бы голос не дрожал. — Я люблю Мирона!
Он усмехается. Медленно. Хищно.
— Любишь? Тогда давай проверим, как долго он будет любить тебя… Когда узнает, какая на самом деле его невеста? И чье имя она кричала прошлой ночью…
Он — брат моего парня.
Человек без тормозов.
Чудовище.
Я ненавижу его.
И теперь между нами секрет, который может разрушить мою жизнь. Или мне придется подчиниться ему…
— Собирайся! — босс швыряет мне на диван костюм Снегурочки.
Сам он стоит в моей прихожей в бороде и красной шубе. Руслан Северский, акула бизнеса, проиграл пари и теперь должен отработать сутки обычным аниматором.
— Мне нужен надежный человек, Ева. Тот, кто будет молчать и слушаться. Двойной оклад. Времени нет, поехали.
Он привык, что я — идеальная помощница. Бессловесная тень, которая терпит его срывы и решает проблемы…
Но сегодня внутри меня загорается злой, веселый огонек.
Я буду самой дерзкой и непослушной Снегурочкой! Отомщу за каждую переработку, за каждый окрик и за весь его невыносимый, жестокий нрав!
Сам он стоит в моей прихожей в бороде и красной шубе. Руслан Северский, акула бизнеса, проиграл пари и теперь должен отработать сутки обычным аниматором.
— Мне нужен надежный человек, Ева. Тот, кто будет молчать и слушаться. Двойной оклад. Времени нет, поехали.
Он привык, что я — идеальная помощница. Бессловесная тень, которая терпит его срывы и решает проблемы…
Но сегодня внутри меня загорается злой, веселый огонек.
Я буду самой дерзкой и непослушной Снегурочкой! Отомщу за каждую переработку, за каждый окрик и за весь его невыносимый, жестокий нрав!
Она — вдова.
И по закону, по крови, по старому правилу, которое никто не отменял... она — моя ответственность.
— У нее есть дети? — спрашиваю.
Явуз смотрит на меня, чуть мнется плечами.
— Да. Дочь. Пять лет.
Пять лет.
Пять.
Значит, всё с ней в порядке. С этой… русской.
Грязная мысль выныривает без предупреждения.
Я её не зову — она сама лезет.
Похабная, но жгучая, как уксус на открытой ране:
Функция “рожать” активна. Годится.
И по закону, по крови, по старому правилу, которое никто не отменял... она — моя ответственность.
— У нее есть дети? — спрашиваю.
Явуз смотрит на меня, чуть мнется плечами.
— Да. Дочь. Пять лет.
Пять лет.
Пять.
Значит, всё с ней в порядке. С этой… русской.
Грязная мысль выныривает без предупреждения.
Я её не зову — она сама лезет.
Похабная, но жгучая, как уксус на открытой ране:
Функция “рожать” активна. Годится.
Муж изменил мне с лучшей подругой.
— Какая же ты овца, — сказала я ей, когда она сидела растрепанная на моей кровати, наскоро застегивая блузку. — Как тебе совести хватило?
— Бог велел делиться, Марин, — ответила она без смущения. — К тому же, Яр сам захотел. Я сначала сопротивлялась, но потом поняла, что зря ломаюсь ради тебя. Ты его недостойна.
Я схватила ее за космы и потащила вон из дома.
Обернулась, а за нами уже бежал мой муж.
— Ты чего творишь, Марин? Зачем ее выгнала? Ты все видела? — спросил он.
Тогда же ему прилетела пощечина.
— Представь себе! Ты кобелина, Усманов! Спасибо! Шикарный подарок на день рождения, — проговорила я, не помня себя от ненависти.
А через три месяца бывший муж забрался в мое окно в новогоднюю ночь.
— Ты все еще моя, Марин, — заявил он. — И я никуда не уйду, пока ты меня не простишь.
— Какая же ты овца, — сказала я ей, когда она сидела растрепанная на моей кровати, наскоро застегивая блузку. — Как тебе совести хватило?
— Бог велел делиться, Марин, — ответила она без смущения. — К тому же, Яр сам захотел. Я сначала сопротивлялась, но потом поняла, что зря ломаюсь ради тебя. Ты его недостойна.
Я схватила ее за космы и потащила вон из дома.
Обернулась, а за нами уже бежал мой муж.
— Ты чего творишь, Марин? Зачем ее выгнала? Ты все видела? — спросил он.
Тогда же ему прилетела пощечина.
— Представь себе! Ты кобелина, Усманов! Спасибо! Шикарный подарок на день рождения, — проговорила я, не помня себя от ненависти.
А через три месяца бывший муж забрался в мое окно в новогоднюю ночь.
— Ты все еще моя, Марин, — заявил он. — И я никуда не уйду, пока ты меня не простишь.
— БОЖЕ! — Катя издаёт звук, средний между торжеством и паникой. — Это ОН!
— Кать, подожди…
Она рывком отрывает меня от стены, и мы ныряем в кипящую толпу.
Он поворачивает голову, и его взгляд, скользящий по толпе, вдруг…Останавливается. На мне.
На секунду в его зелёных глазах появляется нечто, кроме отстранённого любопытства. Вопрос. Или удивление.
Катя делает последний рывок, и мы падаем, как два неуклюжих тюленя, на самый край его личного пространства.
— Хаай! Ю ар Сэмюэль? Ви ар… биг фэнз! — Катин голос звучит на два тона выше обычного, и её английский, выученный по сериалам, кажется таким же липким, как воздух вокруг.
Он смотрит на неё секунду, и я вижу, как в его зелёных глазах мелькает знакомая тень. Тусклая вежливость. Он видел таких, как Катя, тысячу раз.
— Можно просто Сэм, — говорит он по-русски. Немного с акцентом. — А тебе здесь нравится? — спрашивает он, и вопрос адресован только мне.
— Кать, подожди…
Она рывком отрывает меня от стены, и мы ныряем в кипящую толпу.
Он поворачивает голову, и его взгляд, скользящий по толпе, вдруг…Останавливается. На мне.
На секунду в его зелёных глазах появляется нечто, кроме отстранённого любопытства. Вопрос. Или удивление.
Катя делает последний рывок, и мы падаем, как два неуклюжих тюленя, на самый край его личного пространства.
— Хаай! Ю ар Сэмюэль? Ви ар… биг фэнз! — Катин голос звучит на два тона выше обычного, и её английский, выученный по сериалам, кажется таким же липким, как воздух вокруг.
Он смотрит на неё секунду, и я вижу, как в его зелёных глазах мелькает знакомая тень. Тусклая вежливость. Он видел таких, как Катя, тысячу раз.
— Можно просто Сэм, — говорит он по-русски. Немного с акцентом. — А тебе здесь нравится? — спрашивает он, и вопрос адресован только мне.
Выберите полку для книги
Подборка книг по тегу: противостояние и притяжение