"На кухне было светлее, чем в прихожей — лампа дневного освещения до мельчайших подробностей беспощадно осветила Полину фигуру. Стала заметна её болезненная худоба. Тонкие, но жилистые руки, обнаженные ниже предплечья, были бледны до желтизны, отчего почти незаметны были уже сходящие синяки, кое-где отдельными пятнами, а кое-где полукружиями поднимающиеся от запястий. Поле было всего двадцать восемь лет, но на вид ей можно было дать и сорок. Осунувшееся, вечно не то встревоженное, не то испуганное лицо. Запавшие в глубокие бессонные круги глаза смотрели исподлобья, затравленно и почти умоляюще, но на самом их дне сияла тихая кротость и смирение.".