— Ты ведь знаешь, в какой позе огород окучивают? — дикий самец рывком за талию врезает в свою грудь. Огромный. И горячий.
— Ну ты и скотина! — дергаюсь, отбиваясь от стальных объятий деревенского мужлана, незнающего, как вести себя с таким цветочком, как я.
— А ты и не против? — огрубевшими пальцами ласкает поясницу. И приятная истома мне совсем не нравится. — Чтобы я тебя розгами по мягкому месту.
И грязно воркует мне на ушко:
— Жестко-сладкое наказание.
***
Мне. Позволено. Всё.
Но у папки окончательно лопается терпение, и он отправляет меня на выселки. В какое-то захолустье. На перевоспитание.
И у меня почти получилось пережить этот ужас среди комаров и рабского труда на грядках...
Если бы не один высокомерный деревенский придурок с внешкой греческого божества, решившего, что может поставить меня на колени.