— Мне было двадцать семь, — глухо произносит он. — Я не знал, что это будет так.
— Как? — шепчу я, подходя ближе. — Скажи. Как именно?
Он отворачивается к окну:
— Так серо. Предсказуемо. Смертельно скучно.
Эти слова ударяют больнее, чем я ожидала. Десять лет. Наша дочь. Наши ночи, когда мы шептались под одеялом, строили планы, мечтали. Все это оказалось серо и скучно.
— А она, — говорю я, стараясь сохранить спокойствие, — твоя пилотесса, она нескучная? Она яркая, веселая, с ней ты чувствуешь себя живым?
— Да! — он разворачивается, и на его лице вспыхивает что-то похожее на страсть. — Да, черт возьми! С ней я чувствую, что живу! Что во мне еще есть огонь, а не только эта... обязанность. Долг. С ней я не чувствую себя заложником собственной жизни!
___________
Он ушел, оставив нас с дочкой. Я нашла в себе силы жить дальше, и вот уже стою на пороге новой жизни. Но спустя три года он возвращается. Потому что его новая жена не хочет детей, а у него уже есть «готовый» ребенок.