— Компенсируете что-то, молодой человек? — бросаю я самым сладким, ядовитым голосом, на какой только способна. — Дорогими игрушками обычно что-то компенсируют, это известный факт.
Секунда абсолютной тишины — даже моторы вокруг будто стихают, весь мир замирает. А потом он хохочет — громко, раскатисто, заразительно, запрокинув голову назад. Смех получается настоящий, искренний, от души, без всякого притворства, и почему-то от этого звука что-то тёплое и непрошеное вспыхивает где-то в груди. Я быстро гашу это чувство.
Светофор загорается зелёным, и машины вокруг начинают движение.
— Вы огонь, — говорит он, и в голосе что-то меняется — становится ниже, бархатнее, и от этого звука мурашки предательски бегут по рукам. — Чистый огонь.
И срывается с места так резко, что мотоцикл практически встаёт на дыбы. Двигатель ревёт, и он исчезает в потоке машин, петляя между рядами с такой лёгкостью, будто танцует. Красиво, чёрт возьми. Жаль, что он придурок.