— Мне Павел изменил, — мой голос предательски дрожит.
На лице Макара Константиновича ничего не отражается. Ни удивления, ни сочувствия. Только напряжённость в линии челюсти. Он медленно делает шаг вперёд.
— Он… у него другая.
В комнате наступает тишина. Я чувствую, как воздух становится гуще, как обостряются все мои чувства. Макар Константинович не спешит говорить. Он просто стоит, тяжело разглядывая меня, словно оценивая масштаб катастрофы.
— Где он сейчас? — наконец спрашивает он.
Я прикусываю губу.
— Не знаю… дома, наверное. Или… нет, не знаю.
Он медленно качает головой.
— Изменил... Шли его на ***, — спокойно констатирует мамин муж.
— Макар! — осаживает его мама.
Наверное, это единственная женщина, которая в его присутствии смеет повышать голос.
Я вздрагиваю. Его голос ледяной, безразличный. Он не говорит слов утешения, не предлагает помощь. Только констатирует факт.
— А что? — спокойно спрашивает он. — Ему только туда и дорога.
— Что мне делать? — мой голос звучит глу