Вознесенский в пару пружинистых нервных шагов подходит ко мне и, обхватив рукой за щеки, произносит прямо в губы:
— Кто ты такая?
В этом вопросе столько неподдельной боли, что я моментально пугаюсь.
— Алиса, — выдыхаю я.
— Кто ты такая? — тянет он, прикрывая глаза, будто от сильной боли, которую хочет перетерпеть. — Кто. Ты. Такая? — четко выговаривает каждое слово и вонзает в меня острый, как бритва, взгляд. Его рука соскальзывает на мою шею и чем дольше он смотрит на меня, в ожидании только ему известного ответа, тем сильнее сжимает ладонь. Я судорожно вдыхаю, чувствую, как от давления краснеет лицо. Кровь начинает бешено стучать в висках, как второе сердце, но я молчу.
Вознесенский разжимает ладонь и, точно боясь, что я начну сопротивляться, целует. Сначала агрессивно, грубо обхватывая мой рот губами. Соскальзывает на подбородок, снова возвращается к губам, словно хочет меня съесть.