– Веселитесь, гражданин Савельев? – хмуро спрашивает опер.
Он спятил, что ли? Когда это я веселился? Да я сама серьёзность, вашу мать!
– Нет, мне совсем не весело. Может, всё-таки объясните, что я здесь делаю?
Он раскрывает папку. Поцокав языком, перекладывает листок за листком. Достаёт нужный.
– У Вас богатая биография. Савельев Евгений Борисович – восходящая звезда в кардиохирургии. Так о Вас говорят коллеги. Студенты просто обожают. И вдруг такое... Мда-а... Нехорошо... Нехорошо.
Я подаюсь вперёд к столу и, не сдержавшись, выкрикиваю в лицу оперу:
– Да что я сделал?!
Один из полицейских, стоящих у двери в качестве охраны, дёргается ко мне.
– Сядь ровно! – рычит опер. – Не доводи до греха. Насильников здесь не любят.
У меня, кажется, мозг сейчас задымится.
– Кого? – ошалело переспрашиваю я.
– Не изображай святошу, – сардонически усмехается опер, перешедший со мной на «ты». – Вот оно – заявление. Твоя жертва нашла в себе смелость заявить на тебя. Поэтому советую тебе сотрудничать и подписать чистосердечное. Попадёшь лет на пять... Ну, может, семь. А будешь сопротивляться и отрицать – я лично постараюсь выбить для тебя самую высокую меру наказания.