Дима вздыхает, трёт глаза пальцами. Машу крепче к себе прижимает, целует в висок.
— Я хочу свою жену обратно, Ань. А не тень от неё. У тебя глаза перестали гореть.
— А у неё, значит, горят, да? — выплёвываю горько. Внутри пусто, ничего нет. Я потом пойму, потом всё осознаю, а сейчас в голове белый шум. Дима вздрагивает, смотрит поверх дочкиной светлой макушки. Мне вдруг становится всё равно на ответ. Забираю Машу и бреду в нашу спальню. Чувствую себя дряхлой, постаревшей сразу на пятьдесят лет, если не больше.
— У кого «неё», Ань? Что ты несёшь? Совсем рассудком тронулась? Где я, и где другие женщины?! Тебе вообще не стыдно такие вещи говорить? Меня подозревать? Когда мне изменять?! Я из работы сразу домой!
Лучшая защита — это нападение, всегда это знала. Мозг оцепенел, даже думать нормально не могу. Равнодушно пожимаю плечами: не хватало ещё что-то доказывать.