Я вернулась раньше — встречу отменили. В прихожей — чужие туфли.
Слышу смех. Тихий, нервный. Подхожу ближе.
— Лев, не могу поверить, что мы это делаем. Хорошо, что твоя ослиха ничего не подозревает, — шепчет она.
— Тише, времени мало...
— Я люблю тебя, Лев. Я рожу тебе наследника, мы будем вместе.
Я прислоняюсь к стене. Наследника? А наш двадцатилетний сын тогда, по ее мнению, кто?
Дышу медленно, чтобы не выдать себя. Они не замечают.
Вдох — выдох. Пальцы сжимают ручку двери до боли. Я захожу.
— Продолжайте. Прости, не предупредила, что вернусь пораньше. Вам надо было, наверное, табличку на дверь повесить: «Не входить, идёт постельная сцена».
Он вздрагивает, отскакивает от кровати.
— Варя… это не то, что ты…
— Только попробуй договорить эту фразу.
— Я всё объясню. Я не хотел, чтобы всё вот так.
— Не надо. Всё и так понятно.
Он стоит, не двигается. А я смотрю на кровать, на которой спали мы.
И понимаю — уже никогда не смогу на ней уснуть.