— Держи, Марин, — он неожиданно вложил ребёнка мне в руки.
Я машинально подхватила. Тёплый. Живой. Пахнет молоком и чем-то сладким. Грудь сжало так, что на секунду перехватило дыхание.
— Ты что… — голос сорвался.
Мой бывший муж смотрит спокойно, почти холодно.
— Крестной будешь, — произнёс он. — Моему сыну.
Я подняла на него глаза.
— Ты в своём уме? У нас тут крестины внучки.
Уголки его губ дёрнулись в знакомой мерзкой ухмылке:
— И моего сына. Раз уж нашего ты сохранить не смогла. Вот и… отрабатывай.
Слова ударили сильнее, чем любая пощёчина.
В храме кто-то кашлянул, кто-то перекрестился, ребёнок в моих руках тихонько всхлипнул.
А я стояла посреди церкви, держала на руках сына моего бывшего мужа и девочки, ровесницы нашей Леи, и вдруг очень ясно поняла: вот она, точка невозврата.