— Ну что, Екатерина, — его голос ровный, без единой нотки тепла. — Вы потратили час своего времени на ожидание. Надеюсь, причина того стоит. Говорите. Я слушаю.
Каждое слово — точно отточенное лезвие. Он не предлагает мне сесть.
Мои ладони потеют. Я сглатываю, пытаясь выдавить из себя звук.
— Мне нужна твоя помощь, — мой собственный голос звучит хрипло и чуждо.
Он коротко, безэмоционально усмехается.
— Как трогательно. Прошло восемь лет, и первое, что я слышу от вас — просьба о помощи.
— Речь не обо мне, — я с силой сжимаю ручку сумки, пытаясь найти в ней опору. — Речь о ребенке. Нашей дочери.
В воздухе повисает звенящая тишина. Его лицо не дрогнуло, лишь брови чуть приподнимаются, выражая удивление.
— Дочери? — он растягивает слово, наполняя его ядовитым скепсисом. — Интересная выдумка. Очень оригинально. Восемь лет молчания — и вот такой сюрприз. Вы хотите сказать, что все это время я был отцом и ничего не знал?
— Я пыталась тебе сказать! — срывается у меня.