— Жива… — констатирует он. Голос низкий, хрипловатый, без эмоций. — Как себя чувствуешь, Асоль?
Он произносит мое имя без насмешки, как Борис, и без подобострастия. Просто как факт.
— Х-холодно, — выдыхаю я, и зубы сами собой выстукивают дробь. — Спасибо вам.
Он мотает головой, отмахиваясь от благодарности, как от назойливой мошки.
— Глупость не требует благодарности. Что ты делала в такую погоду в открытом море на той скорлупке? Искала приключений?
— Я… у меня не было выбора, — шепчу я. — Мне нужно было уплыть.
Он хмыкает, но не давит.
— Теперь уплыла. Довольно далеко. До берега километров десять. В твоем состоянии и на этой волне — смерть.
От его слов становится еще холоднее. Он говорит о смерти так же буднично, как о погоде.
— Что будем делать? — спрашиваю я, и мой голос звучит слабо и жалко.
— Я делаю то, что должен был делать, — отрезает он. — Иду своим курсом. А ты… Ты теперь мой незваный груз.