Васька был, конечно, славным, но что он мог мне дать? С ним было весело, и целовался он зашибательски, в тот момент мне было классно с ним, но в будущих планах на жизнь он как-то не просматривался. Васька без конца говорил какую-то ерунду о любви, например: шли по городу, он что-то болтал, я смеялась, и вдруг он разворачивал меня лицом к себе и целовал. Целовал и говорил, что любит и это – на всю жизнь.
-Я красивая или симпатичная? - спрашивала я в ответ.
- Красивая может быть несимпатичной, бр! – он морщился, - а ты и красивая и симпатичная! Такой расклад мне нравился, и мы снова целовались.
Но обнимашки-целовашки мне скоро надоели, и я его бросила. Разрыв был необременительным для меня и тяжелым для него. Я понимала, что он любит, но что я могла поделать, если я – нет? Долгое время я вообще не знала, что это такое. Мне просто хотелось пользоваться внешними данными во благо себя, любимой.