– Машина у подъезда стояла – точь-в-точь как твоя. Та же модель, тот же цвет. И даже диски такие же, которые ты показывал. Я аж подошла рассмотреть.
Я произнесла это на самом легком, почти шутливом тоне, глядя в тарелку, но вся мое существо вытянулось в струну, ловя его реакцию. Время словно замедлилось.
Марк замер на полпути от плиты к столу с сотейником в руке. Всего на долю секунды. Но я это заметила. Заметила, как спина его на мгновение застыла, как плечи неестественно напряглись. Он поставил сотейник на подставку, слишком громко, железо о железо звякнуло.
– Ну, машины как машины, – он пожал плечами, отворачиваясь ко шкафу за хлебом. Голос его прозвучал чуть глуше, чем обычно. – Их как собак нерезаных. У каждого второго сейчас такие.
Казалось бы, ничего особенного. Но это было не «да? интересно!», не «и правда похожа?», не «ну и как, крутая?». Это было уклончивое, общее «машины как машины». И этот мгновенный, животный спазм напряжения в спине.