Подборка книг по тегу: "абьюз"
Проблемы на работе бывают у всех. Особенно, если приходит новый начальник.
Утро и так не задалось после того, как я встретила в метро наглого прижимальщика, но кто знал, что этим нахалом окажется тот самый новый босс! Босс, который не только не раскаивается, но и намерен продолжать в том же духе. Совсем с ума сошёл! Просто не слышит слова «нет»!
Бред, скажете вы? Определённо бред! Но я тогда не знала, что это лишь цветочки, и всё куда фантастичнее, потому что золотоглазый гад на самом деле не человек. А значит, я никак не смогу спастись от него, и шансов выбраться из удушающего плена просто нет.
Но действительно ли он просто мерзавец, или у его гнусных поступков есть какие-то причины, которых я не понимаю? И может, спасать надо вовсе не меня?
Утро и так не задалось после того, как я встретила в метро наглого прижимальщика, но кто знал, что этим нахалом окажется тот самый новый босс! Босс, который не только не раскаивается, но и намерен продолжать в том же духе. Совсем с ума сошёл! Просто не слышит слова «нет»!
Бред, скажете вы? Определённо бред! Но я тогда не знала, что это лишь цветочки, и всё куда фантастичнее, потому что золотоглазый гад на самом деле не человек. А значит, я никак не смогу спастись от него, и шансов выбраться из удушающего плена просто нет.
Но действительно ли он просто мерзавец, или у его гнусных поступков есть какие-то причины, которых я не понимаю? И может, спасать надо вовсе не меня?
— Это... мой начальник, — я пытаюсь сделать шаг назад, но за спиной была уже стена. — Он просто подвез.
Я говорю правду. Умалчивая о том, что он предлагал мне спасение, от которого я отказалась.
— Врешь! — Димина ладонь ударяет по моей щеке так неожиданно, что голова откидывается назад и ударяется о стену.
В глазах темнеет.
— Дима, пожалуйста... — я прикрываю лицо руками, но муж хватает меня за волосы, заставляя смотреть на него.
— Ты думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь? Как боишься? — его дыхание обжигает лицо. — Ты моя, поняла? Никто тебя не спасет.
Он толкает меня, и я падаю на пол, среди осколков. Они впиваются в ладони.
Но эта боль ничтожная по сравнению с тем, что творится внутри.
Я говорю правду. Умалчивая о том, что он предлагал мне спасение, от которого я отказалась.
— Врешь! — Димина ладонь ударяет по моей щеке так неожиданно, что голова откидывается назад и ударяется о стену.
В глазах темнеет.
— Дима, пожалуйста... — я прикрываю лицо руками, но муж хватает меня за волосы, заставляя смотреть на него.
— Ты думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь? Как боишься? — его дыхание обжигает лицо. — Ты моя, поняла? Никто тебя не спасет.
Он толкает меня, и я падаю на пол, среди осколков. Они впиваются в ладони.
Но эта боль ничтожная по сравнению с тем, что творится внутри.
— Кристина, вот ты говоришь все «дочь, дочь, дочь…» и ни разу не упомянула о муже.
Я веду плечом, будто это ничего не значит.
— Ты каждый раз дергаешься, когда я к тебе прикасаюсь. И ты знаешь, я вспомнил! — продолжает он, а я хмурюсь. — Там, в бассейне. Там ведь был он? Мужчина с девочкой. Я понял это, только когда вчера увидел твою девочку и узнал ее.
— Что это меняет? Ты меня не слышишь? У меня семья.
— Я хочу тебя поцеловать — ты вся пугаешься. Я поднимаю руку — ты вздрагиваешь. — Адриан разглядывает мое лицо. — Он тебя настолько запугал? Чем он тебя держит, угрожает ребенка отнять? Или что?
Я веду плечом, будто это ничего не значит.
— Ты каждый раз дергаешься, когда я к тебе прикасаюсь. И ты знаешь, я вспомнил! — продолжает он, а я хмурюсь. — Там, в бассейне. Там ведь был он? Мужчина с девочкой. Я понял это, только когда вчера увидел твою девочку и узнал ее.
— Что это меняет? Ты меня не слышишь? У меня семья.
— Я хочу тебя поцеловать — ты вся пугаешься. Я поднимаю руку — ты вздрагиваешь. — Адриан разглядывает мое лицо. — Он тебя настолько запугал? Чем он тебя держит, угрожает ребенка отнять? Или что?
– Свет, тебе домой пора, – взять и выставить за дверь? Чем не план?
– Да, я пойду, уже поздно, – Светкино и без того бледное лицо стало белым, как молоко. Вовка ненавидел молоко с детства.
– Иди.
– Да, конечно…
– Слушай, ты когда-нибудь обижаешься? Что ты за человек такой, а? Я об тебя ноги вытираю, а ты даже не понимаешь этого, – он со злостью плюнул на цементный пол холодного гаража, – Таскаю тебя по подворотням, как дешёвую ***, а ты и рада...
В этом жёстком и враждебном мире тихая и безобидная Света, по прозвищу Светлячок, чувствует себя лишней. Она слабая и безропотная, её все гнобят и используют, но Света отчаянно верит, что когда-нибудь найдёт своего человека, верного, любящего и надёжного. И она найдёт. Обязательно найдёт... приключения на свою пятую точку.
– Да, я пойду, уже поздно, – Светкино и без того бледное лицо стало белым, как молоко. Вовка ненавидел молоко с детства.
– Иди.
– Да, конечно…
– Слушай, ты когда-нибудь обижаешься? Что ты за человек такой, а? Я об тебя ноги вытираю, а ты даже не понимаешь этого, – он со злостью плюнул на цементный пол холодного гаража, – Таскаю тебя по подворотням, как дешёвую ***, а ты и рада...
В этом жёстком и враждебном мире тихая и безобидная Света, по прозвищу Светлячок, чувствует себя лишней. Она слабая и безропотная, её все гнобят и используют, но Света отчаянно верит, что когда-нибудь найдёт своего человека, верного, любящего и надёжного. И она найдёт. Обязательно найдёт... приключения на свою пятую точку.
Я поднялась в спальню, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Медленно сняла серьги, отстегнула колье, стараясь не делать резких движений. Роман наблюдал за мной, как кобра за мышью, сидя в кресле у окна. На журнальном столике перед ним стоял бокал с виски.
— Иногда мне кажется, — произнес он задумчиво, — что ты забываешь, кому ты обязана всем этим, — он обвел рукой комнату. — Кто дал тебе эту жизнь.
— Я помню, — тихо ответила я. — И благодарна.
— Благодарна? — он усмехнулся. — А по тебе не скажешь. Строишь из себя жертву перед старыми подругами.
— Я не строила...
Он поднялся одним резким движением, и я невольно отшатнулась. Роман мгновенно оказался рядом, его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья.
— Не перебивай. Меня, — процедил он. — Никогда. Не перебивай.
— Прости, — прошептала я, чувствуя, как его пальцы сдавливают все сильнее. — Я не хотела...
Его свободная рука взметнулась, и я зажмурилась в ожидании удара.
— Иногда мне кажется, — произнес он задумчиво, — что ты забываешь, кому ты обязана всем этим, — он обвел рукой комнату. — Кто дал тебе эту жизнь.
— Я помню, — тихо ответила я. — И благодарна.
— Благодарна? — он усмехнулся. — А по тебе не скажешь. Строишь из себя жертву перед старыми подругами.
— Я не строила...
Он поднялся одним резким движением, и я невольно отшатнулась. Роман мгновенно оказался рядом, его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья.
— Не перебивай. Меня, — процедил он. — Никогда. Не перебивай.
— Прости, — прошептала я, чувствуя, как его пальцы сдавливают все сильнее. — Я не хотела...
Его свободная рука взметнулась, и я зажмурилась в ожидании удара.
Если жизнь твоя, после череды штормов и бурь, снова спокойна и налажена, помни: поговорка "Все познается в сравнении" зачастую идет вместе с "Казалось, что нам конец... оказалось, что не казалось"
Покой доктору наук Маргарите Анатольевне Ланской-Коломенской за прошедшие пять с половиной лет даже не снился. Да и ее семье тоже.
Мужчины ругаются матом, угрозы, подставы, кровь по стенам, болезненное столкновение с реальностью, смерть - здесь
Продолжение романа "Хорошая девочка. Версия 2.0"!
Семейная сага, где продолжают вдохновенно страдать даже герои второго плана.
Роман-терапия для взрослых девочек
ХЭ
Входит в цикл "Правильные девочки", открывает цикл "Идеальный мужчина: мифы, реальность и антидепрессанты"
Обложка от Татьяны Болотских
Покой доктору наук Маргарите Анатольевне Ланской-Коломенской за прошедшие пять с половиной лет даже не снился. Да и ее семье тоже.
Мужчины ругаются матом, угрозы, подставы, кровь по стенам, болезненное столкновение с реальностью, смерть - здесь
Продолжение романа "Хорошая девочка. Версия 2.0"!
Семейная сага, где продолжают вдохновенно страдать даже герои второго плана.
Роман-терапия для взрослых девочек
ХЭ
Входит в цикл "Правильные девочки", открывает цикл "Идеальный мужчина: мифы, реальность и антидепрессанты"
Обложка от Татьяны Болотских
Светлана открыла дверь в комнату и щёлкнула выключателем. От одного взгляда на разгром в кабинете мужа стало дурно, и блузка прилипла к спине.
Ящики письменного стола вывернуты и всё, что когда-то аккуратно лежало внутри, было бисером разбросано по полу. Книжные полки зияли пустотой. Картины сняты со стены.
«И здесь опоздала!» — мысленно простонала Света и стиснула кулаки так, что острые ногти вонзились в ладони. Всё было напрасно.
— Чёрт! — сквозь зубы проговорила она.
— Что, светлейшая наша Светлана, не нравится? — неожиданно прозвучал смутно знакомый голос из темноты коридора. Скрипнула половица. Света вздрогнула и повернулась на голос.
Ящики письменного стола вывернуты и всё, что когда-то аккуратно лежало внутри, было бисером разбросано по полу. Книжные полки зияли пустотой. Картины сняты со стены.
«И здесь опоздала!» — мысленно простонала Света и стиснула кулаки так, что острые ногти вонзились в ладони. Всё было напрасно.
— Чёрт! — сквозь зубы проговорила она.
— Что, светлейшая наша Светлана, не нравится? — неожиданно прозвучал смутно знакомый голос из темноты коридора. Скрипнула половица. Света вздрогнула и повернулась на голос.
Он хотел отомстить, женившись на дочери врага, но увидел его жену и пропал. Только вот у мести нет права на любовь. Выбор неизбежен...
— Думаешь, Баринов отдаст за тебя единственную дочь?
— У него не будет, другого выбора, — Роман сжал кулаки. — Я поставлю его в такое положение, что он не сможет отказать. А влюбленные дурочки способны на подвиги.
— Да ты чудовище.
— Я растопчу его и все, что ему дорого, — одержимо продолжил Роман. — Уничтожу любое упоминание об этом человеке, но для начала разрушу его жизнь и заставлю страдать так, как страдала моя мать.
Оперевшись ладонями на стол, Роман устремил жесткий взгляд перед собой. Влюбить в себя юную девчонку труда не составит, но он не хотел действовать в лоб, а заставить врага мучиться выбором. Дочь или деньги. Жестоко, но справедливо. Когда-то Баринов не пожалел его мать, такую же юную девушку, пришла пора ответить за свой гадкий поступок. И он ответит сполна. Час расплаты настал, и назад пути больше нет.
— Думаешь, Баринов отдаст за тебя единственную дочь?
— У него не будет, другого выбора, — Роман сжал кулаки. — Я поставлю его в такое положение, что он не сможет отказать. А влюбленные дурочки способны на подвиги.
— Да ты чудовище.
— Я растопчу его и все, что ему дорого, — одержимо продолжил Роман. — Уничтожу любое упоминание об этом человеке, но для начала разрушу его жизнь и заставлю страдать так, как страдала моя мать.
Оперевшись ладонями на стол, Роман устремил жесткий взгляд перед собой. Влюбить в себя юную девчонку труда не составит, но он не хотел действовать в лоб, а заставить врага мучиться выбором. Дочь или деньги. Жестоко, но справедливо. Когда-то Баринов не пожалел его мать, такую же юную девушку, пришла пора ответить за свой гадкий поступок. И он ответит сполна. Час расплаты настал, и назад пути больше нет.
— Где ты, чёрт побери? – кричит муж из кухни.
Я застываю, но, стараясь унять дрожь в коленях, иду к нему.
Лицо мужа перекошено злостью, в руке бокал с недопитым виски.
— Опять курица? Сколько раз я говорил тебе, что ненавижу это дерьмо! — он рычит, грубо хватая меня за запястье, а его взгляд падает на пол. Машинка, которую оставил Ванька, валяется под столом.
Валерий наклоняется, и я успеваю только поднять руки, защищая голову, пока он замахивается. Но удара не случается. Вместо этого машинка вылетает, ударяясь о стену прямо над Ванечкой.
Мой мир сужается до одной мысли: "Надо защитить сына!"
Я сбежала от мужа с трехлетним сыном на руках и устроилась горничной в дом к Артуру Рудзиенскому. Человеку, которого все называют “Убийцей”. Он директор сыскного агентства, и его последний заказ – от моего мужа: найти меня.
Я застываю, но, стараясь унять дрожь в коленях, иду к нему.
Лицо мужа перекошено злостью, в руке бокал с недопитым виски.
— Опять курица? Сколько раз я говорил тебе, что ненавижу это дерьмо! — он рычит, грубо хватая меня за запястье, а его взгляд падает на пол. Машинка, которую оставил Ванька, валяется под столом.
Валерий наклоняется, и я успеваю только поднять руки, защищая голову, пока он замахивается. Но удара не случается. Вместо этого машинка вылетает, ударяясь о стену прямо над Ванечкой.
Мой мир сужается до одной мысли: "Надо защитить сына!"
Я сбежала от мужа с трехлетним сыном на руках и устроилась горничной в дом к Артуру Рудзиенскому. Человеку, которого все называют “Убийцей”. Он директор сыскного агентства, и его последний заказ – от моего мужа: найти меня.
Жизнь довела меня до грани, поставив перед выбором: абьюзивные отношения с мужем или пугающая неизвестность.
Решение очевидно. Ведь так? Но…
Сколько раз я его прощала? Лучше не вспоминать, только хуже становится от собственного малодушия. Обида вскипает, и я знаю, что хочу сделать. Надо выговориться. Унять трясучку, что вынимает жилы, заставляя бесслезно скулить. Сейчас муж не рядом и руки не распустит, а завтра… все станет по-другому.
Набираю номер Глеба, встряхивая голову, чтобы прогнать наплыв дурных мыслей о прощении. Долгие протяжные гудки идут, а меня бьет в лихорадке.
Характерный щелчок на другом конце, и я срываюсь.
— Звоню, чтобы сказать — ты мерзавец! Конченный подлый лицемер! Ненавижу тебя! А еще, больше никогда, сволочь, ко мне не подходи! Ты понял, предатель?!
— Понял.
Ровный, спокойный голос с приятной хрипотцой врезается в барабанные перепонки, и я задыхаюсь от всех эмоций сразу. Кто мне отвечает, черт возьми?!
— Кто вы? — сипло спрашиваю,сжимая сотик сильнее
Решение очевидно. Ведь так? Но…
Сколько раз я его прощала? Лучше не вспоминать, только хуже становится от собственного малодушия. Обида вскипает, и я знаю, что хочу сделать. Надо выговориться. Унять трясучку, что вынимает жилы, заставляя бесслезно скулить. Сейчас муж не рядом и руки не распустит, а завтра… все станет по-другому.
Набираю номер Глеба, встряхивая голову, чтобы прогнать наплыв дурных мыслей о прощении. Долгие протяжные гудки идут, а меня бьет в лихорадке.
Характерный щелчок на другом конце, и я срываюсь.
— Звоню, чтобы сказать — ты мерзавец! Конченный подлый лицемер! Ненавижу тебя! А еще, больше никогда, сволочь, ко мне не подходи! Ты понял, предатель?!
— Понял.
Ровный, спокойный голос с приятной хрипотцой врезается в барабанные перепонки, и я задыхаюсь от всех эмоций сразу. Кто мне отвечает, черт возьми?!
— Кто вы? — сипло спрашиваю,сжимая сотик сильнее
Выберите полку для книги
Подборка книг по тегу: абьюз