Вхожу в банкетный зал, предвкушая реакцию любимого на мое новое шикарное платье и прическу. Ищу глазами в толпе родной силуэт и застываю на месте, наблюдая, как в замедленной съемке за тем, как мой жених целует блондинку в красном платье.
***
Пять лет я любила и ждала предложения от мужчины, для которого была всего лишь удобным приложением к его квартире. Но теперь с меня хватит!
– Я ухожу! – громко заявляю я.
— Куда? Кому ты нужна?! – смеется он.
Не переживай, милый, я обязательно встречу того, кому буду нужна!
***
Пять лет я любила и ждала предложения от мужчины, для которого была всего лишь удобным приложением к его квартире. Но теперь с меня хватит!
– Я ухожу! – громко заявляю я.
— Куда? Кому ты нужна?! – смеется он.
Не переживай, милый, я обязательно встречу того, кому буду нужна!
🔥ПОЛНЫЙ ТЕКСТ🔥СЕГОДНЯ MAX СКИДКА🔥
— Держи, Марин, — он неожиданно вложил ребёнка мне в руки.
Я машинально подхватила. Тёплый. Живой. Пахнет молоком и чем-то сладким. Грудь сжало так, что на секунду перехватило дыхание.
— Ты что… — голос сорвался.
Мой бывший муж смотрит спокойно, почти холодно.
— Крестной будешь, — произнёс он. — Моему сыну.
Я подняла на него глаза.
— Ты в своём уме? У нас тут крестины внучки.
Уголки его губ дёрнулись в знакомой мерзкой ухмылке:
— И моего сына. Раз уж нашего ты сохранить не смогла. Вот и… отрабатывай.
Слова ударили сильнее, чем любая пощёчина.
В храме кто-то кашлянул, кто-то перекрестился, ребёнок в моих руках тихонько всхлипнул.
А я стояла посреди церкви, держала на руках сына моего бывшего мужа и девочки, ровесницы нашей Леи, и вдруг очень ясно поняла: вот она, точка невозврата.
— Держи, Марин, — он неожиданно вложил ребёнка мне в руки.
Я машинально подхватила. Тёплый. Живой. Пахнет молоком и чем-то сладким. Грудь сжало так, что на секунду перехватило дыхание.
— Ты что… — голос сорвался.
Мой бывший муж смотрит спокойно, почти холодно.
— Крестной будешь, — произнёс он. — Моему сыну.
Я подняла на него глаза.
— Ты в своём уме? У нас тут крестины внучки.
Уголки его губ дёрнулись в знакомой мерзкой ухмылке:
— И моего сына. Раз уж нашего ты сохранить не смогла. Вот и… отрабатывай.
Слова ударили сильнее, чем любая пощёчина.
В храме кто-то кашлянул, кто-то перекрестился, ребёнок в моих руках тихонько всхлипнул.
А я стояла посреди церкви, держала на руках сына моего бывшего мужа и девочки, ровесницы нашей Леи, и вдруг очень ясно поняла: вот она, точка невозврата.
— Как этот набор игрушек для взрослых оказался у меня вместо ёлочных шаров?! — свирепо интересуется босс.
Он появился на пороге моей квартиры поздним вечером.
И смотрит так, что дышать нечем.
Жарко!
Я заглядываю в коробку, которую он сует мне под нос.
Там набор игрушек и конфет для взрослых — шуточный подарок подруги.
— Перепутала коробки. Простите..
— Перепутала? Или все-таки хотела намекнуть?
Он закрывает дверь.
— Раздевайся, Елкина. Будем применять весь арсенал для получения удовольствия!
Он появился на пороге моей квартиры поздним вечером.
И смотрит так, что дышать нечем.
Жарко!
Я заглядываю в коробку, которую он сует мне под нос.
Там набор игрушек и конфет для взрослых — шуточный подарок подруги.
— Перепутала коробки. Простите..
— Перепутала? Или все-таки хотела намекнуть?
Он закрывает дверь.
— Раздевайся, Елкина. Будем применять весь арсенал для получения удовольствия!
Жилой комплекс «Панорама». Элитные апартаменты, хорошие чаевые за вызов и капризные пациенты.
— Что там?
— Аллергическая реакция. Женщина, 29 лет.
— Открыто, заходите быстрее! — голос из-за двери звучал глухо, но что-то в нем показалось странно знакомым.
Я толкнула дверь, вошла первой... И застыла. Широкая кровать со смятыми простынями, пушистое покрывало сбито на пол... Я увидела все это за долю секунды, прежде чем наконец посмотрела на людей.
На краю кровати, сидел мой муж, в одних брюках, босой, с растрепанными волосами, рядом с полуголой девушкой в постели…
— Марина...
Он произнес мое имя так, будто оно было раскаленным и обожгло ему губы.
— Отойдите от пациентки, вы мешаете работать.
— Я не знал, что у нее аллергия на… — он замялся. — На латекс.
— Что там?
— Аллергическая реакция. Женщина, 29 лет.
— Открыто, заходите быстрее! — голос из-за двери звучал глухо, но что-то в нем показалось странно знакомым.
Я толкнула дверь, вошла первой... И застыла. Широкая кровать со смятыми простынями, пушистое покрывало сбито на пол... Я увидела все это за долю секунды, прежде чем наконец посмотрела на людей.
На краю кровати, сидел мой муж, в одних брюках, босой, с растрепанными волосами, рядом с полуголой девушкой в постели…
— Марина...
Он произнес мое имя так, будто оно было раскаленным и обожгло ему губы.
— Отойдите от пациентки, вы мешаете работать.
— Я не знал, что у нее аллергия на… — он замялся. — На латекс.
— Я сейчас опущу руку, а ты не будешь орать. Поняла?
Согласно киваю, не в силах оторвать взгляд от мужчины в черном.
– Кто ты? — от его тона вдоль позвоночника несутся мурашки.
Мысли мечутся в панике.
Грабитель? Убийца? Маньяк?
Враги отца! Хотят получить выкуп за дочь депутата!
— Я... — голос предательски дрожит. — Я просто горничная…
Его бровь скептически приподнимается.
— Горничная? С сумкой от Шанель?...
***
Пряталась от парня-изменника, а попала в лапы к опасному бандиту, который пробрался в наш загородный дом накануне Нового года!
Согласно киваю, не в силах оторвать взгляд от мужчины в черном.
– Кто ты? — от его тона вдоль позвоночника несутся мурашки.
Мысли мечутся в панике.
Грабитель? Убийца? Маньяк?
Враги отца! Хотят получить выкуп за дочь депутата!
— Я... — голос предательски дрожит. — Я просто горничная…
Его бровь скептически приподнимается.
— Горничная? С сумкой от Шанель?...
***
Пряталась от парня-изменника, а попала в лапы к опасному бандиту, который пробрался в наш загородный дом накануне Нового года!
Внучок закрыл меня на балконе. Зима, я в шелковом халате, с мокрой головой. У Лёшки истерика. Шикарное утро.
— Мужчина, помогите! — кричу в окно. — Ребёнок на балконе закрыл.
— Мёрзнешь? — произносит коварно.
— Мёрзну.
— Сейчас разберёмся.
Незнакомец примечает дерево и, подпрыгнув, цепляется за нижнюю ветку.
Хлопаю ресницами, наблюдая за акробатическими упражнениями. Вскоре мужчина оказывается на моём балконе.
— Надо было спасателям позвонить. Дверь закрыта.
Незнакомец хмыкает и проходит к преграде.
— Скажи сыну, чтобы отошёл.
Лёша мне не сын, но просьбу исполняю.
— Думай пока о благодарности, — произносит мужчина с хищной улыбкой.
Вот как? Видно, не оценил моего возраста. Он моложе лет на восемь. Хорошо сложен. Спортивную подготовку продемонстрировать тоже успел.
Дверь повинуется толчку и распахивается.
Лёшка несётся ко мне:
— Ба!!!
— Ба? — незнакомец теряет прежнюю игривость.
Бедняга. Красовался, подвиг совершил, а тут бабушка с прицепом.
— Мужчина, помогите! — кричу в окно. — Ребёнок на балконе закрыл.
— Мёрзнешь? — произносит коварно.
— Мёрзну.
— Сейчас разберёмся.
Незнакомец примечает дерево и, подпрыгнув, цепляется за нижнюю ветку.
Хлопаю ресницами, наблюдая за акробатическими упражнениями. Вскоре мужчина оказывается на моём балконе.
— Надо было спасателям позвонить. Дверь закрыта.
Незнакомец хмыкает и проходит к преграде.
— Скажи сыну, чтобы отошёл.
Лёша мне не сын, но просьбу исполняю.
— Думай пока о благодарности, — произносит мужчина с хищной улыбкой.
Вот как? Видно, не оценил моего возраста. Он моложе лет на восемь. Хорошо сложен. Спортивную подготовку продемонстрировать тоже успел.
Дверь повинуется толчку и распахивается.
Лёшка несётся ко мне:
— Ба!!!
— Ба? — незнакомец теряет прежнюю игривость.
Бедняга. Красовался, подвиг совершил, а тут бабушка с прицепом.
– Я тебе изменил, Алина. Изменил со своей первой любовью.
Муж выговаривает ровно, а я замираю на месте.
– Что?! Сережа, что ты такое сказал?! Это какая-то дурацкая шутка, да?!
– Никаких шуток, Алина. Я тебе изменил. С Оксаной. С женщиной, которую я, как оказалось, любил все эти годы…
Боже… как же больно! Как же нестерпимо больно! Кажется, что мне душу прямо сейчас наизнанку выворачивают, но… я не плачу, глаза сухие.
– И ты не нашел лучшего случая, чем рассказать мне об этом в нашу годовщину?! Да, Ворошилов?! Шикарный подарок жене! Ничего не скажешь!
– Это еще не все.
Муж делает глубокий вдох, буравит меня взглядом, а затем обескураживает:
– Оксана беременна. Срок двенадцать недель. И я решил, что она родит моего ребенка.
Муж выговаривает ровно, а я замираю на месте.
– Что?! Сережа, что ты такое сказал?! Это какая-то дурацкая шутка, да?!
– Никаких шуток, Алина. Я тебе изменил. С Оксаной. С женщиной, которую я, как оказалось, любил все эти годы…
Боже… как же больно! Как же нестерпимо больно! Кажется, что мне душу прямо сейчас наизнанку выворачивают, но… я не плачу, глаза сухие.
– И ты не нашел лучшего случая, чем рассказать мне об этом в нашу годовщину?! Да, Ворошилов?! Шикарный подарок жене! Ничего не скажешь!
– Это еще не все.
Муж делает глубокий вдох, буравит меня взглядом, а затем обескураживает:
– Оксана беременна. Срок двенадцать недель. И я решил, что она родит моего ребенка.
«Они решили, что я… девочка по вызову», — вспыхивает в голове, наконец, пробиваясь сквозь ступор.
Жгучий стыд поднимается из желудка, сжигая всё вокруг. Я не просто «девочка». Я Кристина Снежинкина, специалист по маркетингу. Но в этот момент я теряю себя.
— Простите, — выдавливаю я, и мой голос превращается в дрожащий писк.
Делаю шаг назад, спотыкаюсь о порог и ударяюсь спиной о дверь. Боль пронзает позвоночник, но это ничто по сравнению с бушующим внутри пожаром.
— Кристина, — говорит Герман.
Его голос звучит как приказ остановиться. Как заклинание.
— Выйди.
Это не просьба. Это требование. Но в его глазах нет гнева. Там что-то сложное, обжигающее.
— В предбанник, сейчас же.
Эти слова вырывают меня из паралича. Разворачиваюсь и вылетаю из парилки в прохладу раздевалки, громко хлопнув дверью.
Это новогодний корпоратив на турбазе. Устав от шума и толпы, я сбегаю в баню. Но врываюсь не в женскую половину... И то, что происходит дальше, никак не входило в мои планы.
Жгучий стыд поднимается из желудка, сжигая всё вокруг. Я не просто «девочка». Я Кристина Снежинкина, специалист по маркетингу. Но в этот момент я теряю себя.
— Простите, — выдавливаю я, и мой голос превращается в дрожащий писк.
Делаю шаг назад, спотыкаюсь о порог и ударяюсь спиной о дверь. Боль пронзает позвоночник, но это ничто по сравнению с бушующим внутри пожаром.
— Кристина, — говорит Герман.
Его голос звучит как приказ остановиться. Как заклинание.
— Выйди.
Это не просьба. Это требование. Но в его глазах нет гнева. Там что-то сложное, обжигающее.
— В предбанник, сейчас же.
Эти слова вырывают меня из паралича. Разворачиваюсь и вылетаю из парилки в прохладу раздевалки, громко хлопнув дверью.
Это новогодний корпоратив на турбазе. Устав от шума и толпы, я сбегаю в баню. Но врываюсь не в женскую половину... И то, что происходит дальше, никак не входило в мои планы.
— У нас семья, десять лет вместе, двое детей. А ты целуешься в машине с секретаршей… — Я перевела дыхание. — Почему, Макс? Я хочу понять.
Муж сидел хмурый, напрягая мощные плечи и играя желваками на лице.
А я смотрела на него, и боль разрывала грудную клетку. Такой любимый, такой красивый, и такой чужой теперь.
— Так получилось. Она... эффектная и тело у нее молодое, красивое. А у тебя испортилось после родов. И в постели все стало хуже.
— Ты сволочь, Быков, — проговорила я. — Я хочу развода.
А год спустя мы случайно встретились с бывшим мужем в театре. Он зажал меня у стены.
— Я скучаю и хочу вернуть вас, Гель.
— Ни за что, — произнесла твердо. — Поздно, Макс!
— Никогда не поздно! — Он опустил одну руку на мою талию, вторую на затылок, не давая двинуться, и впился в мои губы поцелуем.
Муж сидел хмурый, напрягая мощные плечи и играя желваками на лице.
А я смотрела на него, и боль разрывала грудную клетку. Такой любимый, такой красивый, и такой чужой теперь.
— Так получилось. Она... эффектная и тело у нее молодое, красивое. А у тебя испортилось после родов. И в постели все стало хуже.
— Ты сволочь, Быков, — проговорила я. — Я хочу развода.
А год спустя мы случайно встретились с бывшим мужем в театре. Он зажал меня у стены.
— Я скучаю и хочу вернуть вас, Гель.
— Ни за что, — произнесла твердо. — Поздно, Макс!
— Никогда не поздно! — Он опустил одну руку на мою талию, вторую на затылок, не давая двинуться, и впился в мои губы поцелуем.
🔥РОМАН ЗАВЕРШЕН🔥СКИДКА ТОЛЬКО СЕГОДНЯ🔥
Только не он. Только не сейчас.
Илья стоял у входа. Высокий, в тёмном пальто, собранный, как всегда.
— Вероника, — сказал спокойно.
— Что ты здесь делаешь?
Илья чуть наклонил голову, словно разглядывает вещь: целая она или уже сломана.
— Пришёл за своим сыном.
Я резко вдохнула.
— Ты заблокировал меня три года назад, — сказала я. — После того, как я прислала тебе фото. С подписью. Помнишь? Или ты и это вычеркнул из жизни?
Илья на секунду сжал челюсть. Едва заметно. Но я увидела.
— Я не пришёл оправдываться, — сказал он тихо. — Я пришёл забрать своё.
— Своё? — голос дрогнул. — Ты называешь ребёнка “своим”, когда три года тебя не существовало? Когда я рожала одна? Когда я ночами сидела и слушала, дышит ли он? Когда мать умирала, а я боялась выйти в аптеку, потому что в кошельке было… — я осеклась, потому что горло сжало так, что слова не проходили.
Илья не отвёл взгляд. Он умел держать удар лицом, а потом бить в ответ.
Только не он. Только не сейчас.
Илья стоял у входа. Высокий, в тёмном пальто, собранный, как всегда.
— Вероника, — сказал спокойно.
— Что ты здесь делаешь?
Илья чуть наклонил голову, словно разглядывает вещь: целая она или уже сломана.
— Пришёл за своим сыном.
Я резко вдохнула.
— Ты заблокировал меня три года назад, — сказала я. — После того, как я прислала тебе фото. С подписью. Помнишь? Или ты и это вычеркнул из жизни?
Илья на секунду сжал челюсть. Едва заметно. Но я увидела.
— Я не пришёл оправдываться, — сказал он тихо. — Я пришёл забрать своё.
— Своё? — голос дрогнул. — Ты называешь ребёнка “своим”, когда три года тебя не существовало? Когда я рожала одна? Когда я ночами сидела и слушала, дышит ли он? Когда мать умирала, а я боялась выйти в аптеку, потому что в кошельке было… — я осеклась, потому что горло сжало так, что слова не проходили.
Илья не отвёл взгляд. Он умел держать удар лицом, а потом бить в ответ.
Выберите полку для книги